Мигом растеряв остатки самоуверенности, Рольф переступил через порог. Грубый земляной пол был тщательно утоптан и посыпан опилками. На деревянной кровати громоздилась гора козлиных шкур. На расположенных вдоль стены полках стояли кувшины и кружки. Нельзя сказать, что жилище выглядело убогим и нищенским, однако оно разительно отличалось от состоятельного дома старого Ульфа.
— Ваши крестьяне не очень-то жалуют меня, — обронила Инга, жестом приглашая Рольфа сесть на скамью. — Я для них чужая.
— Но вы и сами не пытаетесь найти с ними общий язык, — возразил он. — В отличие от вас, ваш сын Свейн уже привык к новым соседям.
— Ничего удивительного: он мужчина. К мужчинам относятся по-другому. Я же для них как бельмо на глазу. У меня есть дом и доход, а у них есть зависть. — Она наполнила медом деревянную кружку и протянула ее гостю. — Так что насчет моего гусака? Полагаю, вдова Алфрик снова жаловалась.
Рольф взял кружку и на мгновение притронулся к пальцам Инги. От прикосновения к ее холодной коже по его телу побежали мурашки. Он осознавал, что играл с огнем.
— Она жаловалась мне, но уже давно. На этот раз дело касается меня лично. Вчера ваша птица набросилась на мою дочь Джулитту и покусала ее. К счастью, Джулитту выручил случайно проезжавший мимо мой крестник Бенедикт. Гусак пытался наброситься и на него, но мальчик сумел отбиться.
Инга побледнела, однако сумела сохранить самообладание.
— Я искренне сожалею о случившемся, — ровно произнесла она. — Но гусак привык защищать свою территорию. Возможно, дети подошли к нему слишком близко. Разве рядом с ними не было никого из взрослых?
Почувствовав, как явно Инга пытается переложить вину на чужие плечи, Рольф нахмурился.
— Это не его территория, Инга. Вы просто стараетесь уйти от ответа. Мимо луга может пройти любой. Например, та же вдова Алфрик. И вы знаете это не хуже меня. Ваши гуси нападают на прохожих не в первый раз. Если этот гусак так уж вам дорог, то держите его поближе к дому или в клетке. В противном случае я вернусь и собственноручно сверну ему шею.
Инга ошарашенно посмотрела на Рольфа.
— Обещаю, больше это не повторится. — Она взяла из его рук пустую чашку, снова наполнила ее медом и достала еще одну для себя. — Если вы собираетесь свернуть шею моему гусаку, то знайте, что я тоже способна на отчаянный поступок. Гусак принадлежит мне, и не вам его губить.
Разумом Рольф осознавал, что ему следовало отказаться от угощения и спасаться бегством, но его тело предпочло остаться и доиграть в игру до конца. Он уже догадывался, чем она закончится.
Инга по-мужски залпом выпила мед и отставила кружку в сторону.
— Вы ведь норманн, не так ли? — заметила она, искоса посмотрев на Рольфа. — И, судя по всему, считаете, что имеете право разрушать все на своем пути, не заботясь о последствиях?
— Вы действительно так думаете?
— А почему вы спрашиваете?
Рольф передернул плечами.
— Вы настроены очень враждебно. Не припомню ни одной улыбки на вашем лице, ни одного ласкового слова.
— С какой стати я должна вам улыбаться? — спросила она раздраженно. — Вы явились сюда и пообещали свернуть шею моему лучшему гусаку-производителю, а теперь ждете любезностей?
— Нет, — сухо ответил Рольф, — честно говоря, я не ждал любезностей и был готов именно к такому приему, какой вы мне оказали.
На бледно-кремовых щеках Инги выступил нежный румянец, глаза хищно прищурились.
— Итак, господин мой Рольф, вы и в самом деле хотите знать, о чем я думаю? — спросила она, придвигаясь ближе, а затем расстегнула брошь и сбросила с плеч накидку. Вслед за ней на пол плавно упала косынка. Пряди длинных льняных волос рассыпались по плечам. Ее золотистые глаза, увенчанные дугами ухоженных бровей, пристально смотрели на Рольфа.
Его безудержно влекло к Инге, прекрасной и смертельно опасной, как лезвие ножа. Когда-то, в путешествии по далеким северным землям, ее волосы напомнили ему об Эйлит. Сейчас же они заставили его затосковать по свободе, по возможности пойти на поводу у желания и овладеть женщиной, не думая о том, что будет потом. Он и сам не заметил, как остался без жилета, рубашки, брюк и ботинок.
Стройное тело Инги сладострастно изгибалось. Она положила руки Рольфа на свои груди, затем опустила их на талию. А потом сама увлекла его к постели и повалила на гору козьих шкур. С тихим стоном Рольф отдался во власть своих желаний и отогнал последние сомнения так же спешно, как сбросил одежду. В тот момент, когда они сплелись в жадных объятиях, Рольф вдруг осознал правоту Инги: он действительно не думал о том, что разрушал.