Женщина отломила кусочек хлеба и положила его в рот.
— Ты хочешь сказать, что собираешься оставить его себе?
— Рано или поздно мне придется искать замену Орагу. Поэтому я внимательно приглядываюсь к каждому новорожденному жеребенку. Возможно, именно этот станет продолжателем рода. — Рольф покосился на жену. Их грудной дочери шел уже шестой месяц, а Арлетт все еще не пришла в себя после родов. Она всегда тяжело переносила беременность. До рождения Жизели у нее было три выкидыша и один мертворожденный ребенок. По мнению Рольфа, жена просто недостаточно хорошо заботилась о себе и ела мало как воробей. Ничего удивительного в том, что она была не в состоянии кормить дочь грудью. Рольфу не раз приходила в голову циничная мысль о том, что, будь Арлетт лошадью, он, едва глянув на ее тщедушное тело, поспешил бы как можно скорее избавиться от нее. Но она была родом из старинной и знатной фамилии и к тому же прекрасно справлялась с домашними делами… Опрятность и трудолюбие — вот что Арлетт считала главными для женщины качествами… Поэтому в доме всегда царил порядок, к столу никогда не подавалась подгоревшая или плохо приготовленная еда, одежда мужа содержалась в чистоте и своевременно и качественно ремонтировалась. Будь в Арлетт побольше плодовитости и поменьше чопорности, Рольф бы не жаловался… Однажды осознав это, он добросовестно нес свою ношу, правда, без искры любви и радости.
Прожевав корочку хлеба, Арлетт пригубила вина. Рольф с раздражением подумал, что сидеть рядом с ней, пожалуй, равносильно сидению рядом с мышью, и, проглотив последний кусок, вскочил на ноги. Подняв глаза, Арлетт удивленно посмотрела на супруга.
— Ты куда?
— Пойду посмотрю годовалых жеребят. Вильгельм Фицосберн просил отобрать нескольких для тренировок.
— В такую погоду?
— Это лучше, чем сидеть взаперти, как петух. — Небрежно стряхнув с рубахи хлебные крошки, он вышел из зала.
Берта, уже прикрывшая грудь платьем и теперь укачивающая маленькую Жизель, проводила лорда таким же, как у Арлетт, голодным взглядом.
Вырвавшись из душной и напряженной атмосферы зала, Рольф с облегчением вздохнул и отправился проведать кобылу с новорожденным жеребенком. Спящий детеныш, насытившись, лежал на соломенной подстилке, его маленькое брюшко стало упругим как барабан. Над ним возвышалась погруженная в полудрему кобыла. Рольф улыбнулся и приказал конюху седлать Босена, старого черного мерина, на котором он обычно объезжал табуны и пастбища.
Заслышав шум во дворе, Рольф выглянул из конюшни и увидел отряд всадников, по двое въезжающих в ворота замка. Из-под лошадиных копыт поднимались столбы жидкой грязи. Возглавлявший колонну всадник держал в руках яркое черно-желтое знамя, развевавшееся на ветру. Чуть позади на пританцовывающем гнедом скакуне восседал Вильгельм Фицосберн, один из постоянных клиентов лорда де Бриза. Близкий родственник и доверенное лицо герцога Вильгельма, он обладал огромной властью… Припомнив об этом, Рольф, расплываясь в самой любезной из своих улыбок, вышел поприветствовать гостя.
Окоченевший от мороза, Фицосберн не без зависти посмотрел вслед своему коню, которого двое слуг под уздцы увели в теплую конюшню, и, пытаясь согреться, потопал ногами по земле и потер руки о толстую шерстяную накидку. Фицосберну было около сорока пяти лет… Проницательные карие глаза окружала паутина морщин, которые, углубляясь, спускались к ноздрям и тонким губам.
— Гиронделл выглядит прекрасно, — похвалил Рольф лошадь гостя, когда они вместе вошли в замок. Он сомневался, что Фицосберн захочет осмотреть товар прежде, чем согреется у огня и выпьет вина.
— Как всегда, — беспристрастно ответил гость. — Сегодня утром он дважды пытался сбросить меня. Если б я знал, каким резвым он окажется, то хорошенько подумал бы, прежде чем купить его у тебя.
Искоса взглянув на собеседника, Рольф заметил лукавые искорки, промелькнувшие у него в глазах. Два года назад, когда они встретились впервые, непроницаемый вид Фицосберна поначалу озадачил де Бриза. Он никогда не мог понять, когда этот человек шутит, а когда говорит серьезно, но теперь научился с уверенностью судить об этом по едва уловимым признакам — по особому изгибу губ, по оживающей сети морщинок вокруг глаз.
— И все-таки ты купил Гиронделла. Попробуй его в бою, и ты возблагодаришь бога за огонь в ногах этого коня.
— Странно слышать это от тебя. — Проследовав за хозяином в зал, Фицосберн обвел помещение взглядом знатока. На несколько секунд его глаза впились в Арлетт; она, не выпуская из рук веретено и овечью шерсть, наблюдала за тем, как слуги убирают со стола остатки завтрака.