Гелька замолчала, задумавшись.
– Что? – поторопила я.
– С ним тоже все было классно. Но ни он, ни я не сходили с ума друг по другу. Это просто физика, Ир. Может, ты даже привыкнешь к сексу с Тобольским. А может, тебе нравиться начнет.
– Это вряд ли. Меня от него в дрожь каждый раз бросает.
– Тут главное, первый раз пережить и не зацикливаться на боли, понимаешь?
– Будем надеяться, что ему от меня нужна только девственность. Он словно опьянел, когда узнал, что я еще ни с кем… К врачам меня потащил, прикинь?
– Ну точно псих! – поставила диагноз Гелька.
– Да. У них это фамильное, – согласилась я.
Мы сели за лекции, когда дверь резко распахнулась и вошел сам Тобольский. В дверях застыли два его амбала.
Мы с Гелей молчали, а Тобольский в три шага пересек нашу комнату, потом обратно, посмотрел на потолки, на шкаф и нашу самопальную плитку, на которой мы иногда готовили, подогревали еду из столовой или кипятили чайник. Пристальным взглядом оценил наши постели, потом повернулся ко мне.
– Собирайся. Ты переезжаешь.
– Куда? – сразу среагировала Гелька.
– Зачем? – расстроенно спросила я.
– Потому что мне здесь неудобно. Ты будешь жить там, куда мне удобно приезжать. Пятнадцать минут. Парни помогут с сумками.
Сказал и вышел, унося с собой шлейфом нашу ненависть и презрение.
– И как же теперь… – начала Гелька, но я только пожала плечами.
Решила взять с собой пару шмоток, а дальше сориентируюсь, как поступить.
– Я тебе по мессенджеру сообщу. И фотки скину, – ободряюще подмигнула я подруге и вышла следом за амбалами.
Хотя я и знала, что Тобольские живут на широкую ногу, не представляла насколько!
Меня привезли в один из небоскребов, где располагались бизнес-центры самых крупных фирм страны и зарубежные представительства, где в пентхаусах жили самые богатые и знаменитые люди, где в лифте можно было столкнуться с такими звездами, встреча с которыми даже не снилась.
А когда я зашла в свою новую квартиру на сорок втором этаже, дух захватило от панорамного вида из окон на весь город, лежащий под ногами. Голова закружилась и даже покачнуло.
Вот тогда на плечи легли руки Никиты. Он удержал и прошептал на ухо:
– Нравится?
Я кивнула. У меня от потрясения сел голос, я не могла произнести ни звука. А еще сработала быстро выработавшаяся привычка напрягаться, когда вблизи Тобольский. Он до сих пор был слишком непредсказуемый.
Хотя это еще вопрос – будет ли когда-нибудь понятен. Видимо, его только психиатр может предсказать.
– Идем, покажу тебе спальню.
Никита отошел, а я резко обернулась.
– Сейчас?
Он только загадочно улыбнулся.
Извращенец!
Амбалов в квартире уже не было. Только я и Тобольский. Ах да, и демонстрация спальни.
Никита взял меня за руку, неожиданно нежно скользнув пальцами по запястью, прочертил по ладони и ухватился за кончики моих.
Я в любой момент могла освободиться от его хватки, но пока не стала. Любопытство пересилило.
Он открыл боковую панель, ведущую в спальню, и я зачарованно ахнула.
Помимо огромной кровати, под потолком были протянуты невидимые нити с подсветками-гирляндами, имитирующими звездное небо. А панорамный вид из окон освещал спальню оранжево-розовыми красками заката.
Очень романтично и совершенно не к нашей ситуации с Тобольским.
– Ну как? – насмешливо спросил он.
– Дух захватывает, – призналась я. – Но можно же не переезжать сюда, а просто встречаться…
– Нельзя, – отрезал Тобольский, и его настроение мигом переменилось.
– Почему?
– Потому что кто-то игнорирует мои звонки, назначенные встречи… Меня…
– Я вас не игнорирую. Это довольно трудно сделать.
– Но ты постоянно пытаешься. Поэтому будешь жить здесь и находиться под рукой.
Внутри меня, наперекор страху перед Тобольским, клокотало.
– Вот скажите, как с таким властным отцом могло получиться такое чучело, как Стас?
Я не заметила его движения, но в следующую секунду была опрокинута на постель. Тобольский навис надо мной, а его лицо исказила гримаса:
– Никогда не смей обсуждать меня или мою семью. Это понятно?
Как я могла забыть?!
Я старательно закивала, надеясь, что он меня отпустит, но нет…
Тобольский склонился ниже, прижимая меня к кровати жесткими бедрами с четко выраженной эрекцией.