Наконец, она выдохлась и замолчала.
Виталий еще немного помолчал, с восхищением рассматривая Машу. Потом очнулся и спросил:
— Скажите, Маша, а вы как-то поддерживаете отношения с теми, кто познакомился и стал парой благодаря вам?
— Практически нет, — вздохнула Маша. — Мы оказываем услуги. Услуга оказана — человек уходит, сказав спасибо. Дальше, если не приключается каких-то сложностей и проблем, их жизнь разворачивается уже совсем в других декорациях.
— А вам никогда не было интересно, что происходит потом? Женятся эти люди, расходятся, у них появляются дети, да мало ли что? Мне кажется, это очень занимательно.
— Знаете, Виталий, вы ведь прямо в точку попали, — Маша заволновалась. — Именно об этом я последнее время много размышляю. Ведь мало ли как может получиться? Вдруг это вообще несчастная любовь и люди потом проклинают и меня, и агентство, и тот день и час, когда они познакомились? Или, там, не знаю, вообще — он оказался ревнивцем и зарубил ее топором на кухне за невинную смс от коллеги-мужчины? Или она его поматросила и бросила, закрутив роман с его лучшим другом, а он остался навсегда мизантропом с разбитым сердцем? Мне и самой хотелось бы хоть одним глазком увидеть продолжение.
Журналист помолчал, явно что-то прикидывая в уме.
— Маш, у меня к вам будет совершенно авантюрное предложение. Давайте напишем совместно серию материалов по этой теме.
Маша остолбенела.
— Я? Писать серию материалов? Простите, но я не журналист. Я не умею, в конце концов.
Виталий понимающе улыбался.
— Вы не поняли. Мы с вами выступим соавторами. За вами — фактура, я сведу это всё в текст, обработаю. Разумеется, авторство у нас с вами будет общим. Я уверен, что такую серию с руками оторвут женские журналы!
— Какая такая фактура? — продолжала недоумевать Маша. — Что именно вы имеете в виду?
— Смотрите. Вы поднимаете контакты своих бывших клиентов — пар, которых вы когда-то познакомили. Созваниваетесь с ними и просите разрешения о встрече. И общаетесь с ними, узнавая что с ними произошло после того, как ваше агентство выполнило перед ними свои обязательства. Пробуете получить их разрешение на то, чтобы опубликовать их истории. В идеале, конечно, с их реальными данными и фотографиями. Ну, если будут настаивать, можно без реальных данных и с обработанным фото, где их нельзя будет узнать. Но первое куда лучше, думаю, вы и сами это понимаете. Пусть хотя бы три-четыре таких истории. Это уже потянет на полноценную серию. Передаёте эти материалы мне, я обрабатываю материал и делаю из него полноценную серию репортажей. Как вам, а?
На спор между Машей и журналистом ушло примерно минут 20, Маша даже волноваться стала, что опоздает на встречу с Гелей, хорошо, что у подруги есть ключи от офиса. Машина позиция была вполне понятна: каждый должен заниматься своим делом, «беда, коль пироги начнет печи сапожник», как прозорливо предупреждал человечество дедушка Крылов. Но Виталий не сдавался: ведь никто же не ждёт от Маши непосредственного написания статей, за ней только истории, а это вполне дело для неё посильное. В конце концов, расстались на том, что Маша обещала подумать — журналист оказался такой настойчивый, что она решила ускользнуть от него поскорее, и дальше отказывать уже на расстоянии, это всё же попроще будет.
Когда Маша вернулась в офис, Геля уже зашла в помещение, налила себе в высокий «гостевой» стакан принесенного с собою грейпфрутового сока, положила туда льда из маленького офисного холодильника и листала журнал, сидя на диване. Её компьютер был включен, оттуда тихо играла какая-то модная попса, до которой Геля была большая охотница. Была она уже по летнему нарядной и загорелой — правда, подмосковным загаром, полученным у свекрови на подмосковной даче, не в Таиланде, но, во-первых, на загаре этого не написано, а, во-вторых, наш ещё и крепче держится, по сравнению с «привозным».
Маша не вошла — просто внеслась в офис, не растеряв по дороге возбуждения от поступившего ей предложения. Сумбурно, перескакивая с пятого на десятое, пересказала разговор Геле, то и дело перемежая рассказ вводными конструкциями типа «нет, ну ты представляешь?!», «подумать только!», «вообрази себе!».
— Вообрази себе, вообрази себе… Да вполне я себе всё воображаю, — Геле в какой-то момент показалось, что Маша считает ее приземленной клушей, не способной себе что-нибудь вообразить, и она даже чуть-чуть обиделась. Она вообще обычно бурно реагировала на любые намеки, что ей чего-то не хватает или она какая-то не такая. — Вполне я себе всё вообразила! Кстати, вот интересно, ты заметила, что он предложил тебе ровно то самое, о чём ты так долго думаешь?
Маша споткнулась об угол завернувшегося ковролина (убью Григория, сто раз уже просила закрепить, — мелькнула у нее в голове кровожадная мысль), с изумлением уставилась на Гелю.
— Чегоо? — изумленно протянула она. — Я мечтала? Когда это я мечтала в журналистику податься?
— Да не в журналистику податься ты мечтала. Ты хотела узнать что с нашими парочками потом происходит. Ну, помнишь, когда мы с тобой твою болезнь обсуждали, про смысл жизни и нашей работы разговаривали. Ты ещё говорила, что у тебя есть предчувствие, что тебе эта информация очень нужна и поможет непременно. Вот он, шанс, небеси тебя услышали, — пояснила Геля, оторвавшись от листания журнала.
А ведь и правда, получается, что всё так и есть. Ведь действительно Маше так хотелось заглянуть в жизнь за пределами их агентства. Понять, не напрасны ли были её труды, не подводило ли её все эти годы профессиональное чутьё при подборе пар. Как же она забыла-то про это, а? Всё равно, как-то страшно все-таки связываться этим журналистом — совсем непонятная история, эта задумка его с серией статей…
С другой стороны, большое ему спасибо, Виталию этому, что он появился в ее жизни. Теперь получается, что она не глупость и блажь какую-то затеяла, а будет действовать по строгой производственной необходимости, по причине данных ею обязательств. Так будет куда солиднее. Важный медийный проект, без неё он просто не состоится.
Да и, собственно, чем она рискует, соглашаясь на предложение журналиста? Да ничем! Даже если из плана по созданию статей ничего не выйдет. Маше и ведь самой это всё интересно — что там и как с этими парочками. Просто теперь вот, помимо мистического — я чувствую, мне кажется, что-то мне подсказывает — есть ещё и совершенно реальный, формальный повод заняться темой. Правда, сегодня 13, а на 15 я себе наметила визит к врачу, опомнилась она… Надо это всё как-то обдумать получше и принять решение.
К утру оно, решение это, созрело. Маша позвонила Виталию и сказала, что согласна. На вопрос про сроки — ответила, что обещает ему за месяц набрать реальных историй штуки 3, не меньше. Виталий был очень рад, обещал всяческую поддержку и предлагал свою помощь в любое время суток. Что же касается её проблем со здоровьем, Маша решила отложить визит в клинику ровно на месяц. Ничего кардинального, она была уверена, за месяц с её здоровьем не произойдёт. И вообще, она себе загадала: если подобранные ею пары будут счастливы, если она не ошиблась — то и с нею, Машей, все будет хорошо. Ещё неизвестно как именно хорошо — опухоль окажется врачебной ошибкой, ну, или не ошибкой, всё же опухолью, но — совершенно, например. доброкачественной. Отрежут её быстро и навсегда, и будет у неё совершенно другая жизнь. Ну, или, наоборот, Маша дура и непрофессионалка, пары совсем не пары, она влезла в чужую жизнь, примерила на себя роль Купидона и не справилась. Тогда что уж, болезнь ей поделом, за грехи и ошибки послана.
Она попыталась поделиться этими своими соображениями с Гелей, но наткнулась на её полное непонимание. Та долго ругала ее за детские попытки придумать любые отговорки, лишь бы не ходить к врачу. За то, что она неправильно себя настраивает и так делать нельзя. Просила прекратить плодить детские фантазии, заняться своим здоровьем — она не господь бог всё-таки, решать кто кому пара, а кто кому — нет. В конце концов, причины для неприятия друг друга у пар могут быть совсем разными, а не только несовместимость или неправильный подбор партнеров. А человек должен давать себе право на ошибку и не пытаться выставить себе самому совершенно непомерный счёт в виде собственной жизни, поставленной на кон. Но Маша уже всё для себя решила.