— Егор Кузьмич, как вам Москва? Успели выдохнуть, осмотреться? Не пожалели ещё, что свой маленький городок сменили на нашу суетную столицу?
Егор Кузьмич, помолчал, посмотрел, уперевшись взглядом в столешницу перед собой. Что-то он такое своё услышал в этом простом вежливом вопросе. Светлана Александровна успокаивающе и встревоженно одновременно погладила его по руке. Он будто очнулся, поднял глаза на Илью:
— Да нет, Илья. Не жалею, конечно. Я вообще думаю, что если о чём и жалею сейчас, так это о том, что жизнь так быстро прошла.
Илья было вскинулся утешить, сказать что-то вежливое и ободряющее, бессмысленное, про «что вы-что вы» и «да вам еще жить и жить!», встретился глазами с пожилым мужчиной и промолчал. За лучшее счёл впустую воздух не сотрясать.
А Маша переживала целую гамму чувств в этот момент. Она удивлялась. Удивлялась тому, как можно наслаждаться каждым мгновением, каждым запахом, мелочью и нюансом, когда к тебе приходит понимание, что это всё, вполне возможно, последнее, ну, или одно из последних в твоей жизни. Что ты стоишь перед порогом, перед дверью закрытой, за которой, возможно, что-то иное, какая-то другая жизнь. А, может, и вообще — не жизнь. Смерть там, сидит и ждёт тебя. У неё на тебя планы. И твоих собственных планов больше нет, есть только её, они, получается, важнее и главнее.
Пора было уезжать. Пока Илья прощался со стариками, Маша зашла в ванную комнату, помыть руки после сладкого десерта. Светлана Александровна, убедившись, что за Машей закрылась дверь, подмигнула Илье и показала ему одобрительно большой палец. Совершенно неожиданно для него самого, внутри у Ильи разлилось тепло — ему было очень приятно, что эта взрослая Бемби, неожиданная такая Маша, знакомство с которой состоялась по всем правилам индийских сентиментальных фильмов, понравилась не только ему. Он улыбнулся, перехватил руку Светланы Александровну в воздухе и поцеловал её благодарно. А она, в свою очередь, поцеловала его в склонившуюся перед её лицом макушку. И Маша, выходя из ванной, смотрела на эту сцену ужасно умилённая. Хотя, казалось бы, откуда такие сильные чувства к мужчине, которого она едва знает, и к женщине, которую она видит первый раз. Но такой любовью, такой приязнью друг к другу веяло от этой очень разновозрастной пары, что внутри было тепло и немножко завидно.
Надо же, думал Илья, пока они спускались по подъездной лестнице к машине, оставленной во дворе. Надо же, как бывает — чужая женщина, случайность в его жизни, да ещё и мать его бывшей любовницы, с которой связаны отнюдь не самые приятные воспоминания. Чужая, но такая родная, близкая. Пусть живет подольше. Тем более, у неё неожиданное чувство — пусть проживет его, насладится им. И хорошо, чтобы Лиля ничего об этом не узнала и не испортила старикам эту их бархатную любовь, которая, как бархатный сезон — на закате и длится, как правило, очень недолго. А про Машу он сейчас почти не думал. Ну, если только совсем немного — о том, что наверняка его старики ей понравились, он видел её выражение лица, её реакции, не трудно было понять, что все именно так и есть, и он этому очень рад.
И ещё он думал, что Иру он не только не привозил к Светлане Александровне, но даже и не рассказывал своей пожилой приятельнице существовании такой молодой любовницы в своей жизни. Да и о чём говорить? Физиологические вопросы они никогда не обсуждали, а о чем ещё рассказывать в случае с Ирой? Да и вообще — ни одну свою женщину он не привозил к Светлане Александровне. Наверное, не случайно.
часть 11 (финал будет выложен 10.03, с 11–12:00)
* * *
Они уже почти совсем подъехали к Электрозаводску, когда Маше позвонила Геля. Сказала, что Матвей назначил им встречу в ресторане на набережной. И что они уже на месте. Они с Ильей приняли к обочине, открыли карту на планшете, посмотрели дорогу — это было не так далеко от въезда в город. Но всё же Илья вбил адрес в навигатор, он уже так привык к этому электронному помощнику (прибор разговаривал у него голосом мультяшной Масяни), что без него чувствовал себя как-то неполноценно.
Согласно яндекс-карте, через город протекала довольно большая река со смешным названием Пижня, делившая город на две части. Весь живописный центр, все городские рекреационные зоны, были расположены по её берегам. Летом это были уличные кафе, перетекавшие одно в другое по всей длине набережной, зимой — прокаты лыж, санок и коньков: река замерзала, и использовалась горожанами как место зимнего отдыха. В нескольких благоустроенных местах были оборудованы отличные лыжные спуски и дорожки для ледянок, рядом ставили снегодувы для саночных дорожек. А со второй половины декабря, прямо в центре, рядом с красивой лестницей-спуском к реке, самым видовым местом в городе, насчитывающим уже пару столетий, торжественно открывали городской каток, радовавший электрозаводцев до конца февраля, а иногда и почти весь март, в зависимости от толщины льда. Картинки в Яндексе, которые Маша рассматривала на планшете, чтобы занять себя, пока они плутали по незнакомым улицам в поисках нужного адреса, показывали ей электрозаводскую жизнь — вполне себе полнокровную, в особенности для подмосковного города.
Наконец, дорога, которая, виляя из стороны в сторону, начала отчётливо опускаться всё ниже и ниже, по законам русских городков обещая впереди речку или озеро, словом, точно какую-то воду, и, наконец, уткнулась в набережную. Судя по обещаниям навигатора, им нужно было проехать ещё немного, буквально пару километров. Маша отложила планшет и стала смотреть в окно: она никогда здесь не была, ей хотелось рассмотреть новое место.
Они ехали параллельно реке, по довольно живописной набережной. Справа возвышался огромный холм, на котором террасами были построены дома, слева от дороги тянулась аллея тополей в окружении какого-то густого декоративного кустарника, отделяющая дорогу от воды. За этой зеленой изгородью был виден асфальтированный тротуар, по которому гуляли люди, по случаю выходного дня — семьями, нарядные, кафе под зонтиками бойко обслуживали отдыхающий народ, их столики стояли прямо у воды: фигурная кованая решетка, огораживающая реку, служила и стеной для кафешек, и украшением их интерьера.
Наконец, навигатор радостным голосом сообщил, что они прибыли к месту назначения. Оглядевшись, Илья с Машей увидели парковку около кафе, за молодыми березками виднелись столики. Звучала какая-то ненавязчивая инструментальная музыка, доносились голоса. Масянин голос из навигатора оповестил их, что они добрались до места назначения.
Геля уже была на месте. Судя по всему, второй мужчина за столом — это и есть Матвей, подумала Маша. И девушка рядом тоже его. Пока шла процедура знакомства, выбор заказов по меню (Маша после завтрака у Светланы Александровны еще не проголодалась, так что заказала себе только свежевыжатый сок), она украдкой разглядывала пару, ради которой они сюда приехали.
Матвей был ярким парнем, с внешностью добровольца-комсомольца со старых советских плакатов: густые волосы с зачесом назад, высокий чистый лоб, серо-голубые глаза, хорошей лепки нос и губы. Улыбчив, харизматичен, коммуникабелен. Видно, что явно уверен в себе: у человека проблемы, судя по всему, немалые, а он спокоен, шутит, никакого напряжения ни в позе, ни в жестах, ни в мимике.
Девушка, которую Матвей представил как Алису, была ему вполне под стать: модельной внешности крашеная блондинка, с длинными ухоженными волосами, с умело накрашенным несколько стервозным лицом. Татуаж бровей, накладные ресницы, гелевые ногти такой длины, что это исключает какую бы то ни было возню по хозяйству. Ну и одежда под стать остальному: сверху глубокий вырез, снизу — рискованное мини.
Ещё Маша заметила, что Геля очень сильно и сразу среагировала на Илью. Долго и заинтересованно рассматривала его, когда они подходили и усаживались. Потом вся подобралась, выпрямила спину, чуть выпятила вперед свою и так немаленькую грудь. Подавая реплики, стреляла на Илью глазами, улыбаясь тонко уголком рта. В общем, сделала женскую стойку. Кстати, отреагировала на Илью и Алиса — куда тоньше и профессиональнее, чем Геля, но это тоже не укрылось от Машиного взгляда. Почему-то ей стало от этого всего очень неприятно.