Я огляделась и с удивлением поняла, что нахожусь в сквере у нового дома Вовки. Действительно, к кому еще я могу обратиться, он ни кому не расскажет, он меня приютит, у него меня будут искать в последнюю очередь.
Позвонила в домофон, мне сразу же открыли, не спрашивая, кто собственно пришел. Входную дверь открыл бородатый мужчина, вопросительно осматривая меня с ног до головы. В квартире было многолюдно играла музыка и слышался веселый смех.
— Тюша!? — в дверной проем протиснулась голова Вовки, — Что ты здесь делаешь? — и, присмотревшись внимательнее, — С тобой все хорошо?
— Я… — всхлип, горячие слезы вырвались потоком, а я лишь хватала ртом воздух, пытаясь хоть что-нибудь ответить.
Меня подняли на руки и увлекли теплую тихую комнату. В помещении было темно, брат усадил меня в мягкое кресло, снял сапоги и пальто. Недоуменно прошелся по замершим голым рукам, домашним хлопковым штанам.
— Да ты совершенно замерзла!
Меня опять подняли на руки и куда-то понесли. Опять какофония звуков и тихая ванная. Вовка включил воду, зачем то осмотрел мое лицо и руки. Я все это время сидела на краю ванны с опущенной головой, разглядывая свои подрагивающие кисти.
— С тобой все хорошо? — получив утвердительный кивок, — а… с Леной?
— Да.
— Я сейчас выйду, а ты закройся.
Оставшись одна, горько усмехнулась. Каковы были шансы встретить нормального мужика, но по воле случая оказавшегося братом моего бывшего. Вадик все-таки женился на Насте и она, судя по бурной реакции, знала о нас многое.
Ванная комната наполнялась паром, и внутренний озноб начал отступать. Дышать становилось легче, мысли приходили в норму.
Дернулась ручка двери и в комнату со смехом ступил мужчина, оценив мой потрепанный вид, спросил:
— Плохо?
— Тюша! Я же просил закрыться, — брат вытолкал гостя, неся перед собой огромную дымящуюся чашку ромашкового чая.
— Тебе помочь?
— Нет, мне уже лучше, — покачала я головой, — Вов, никому не говори, что я тут.
— Закройся! — поджав губы, рыкнул братец.
В этот раз я послушно защелкнула замочек. С той стороны проверяя, подергали ручку. Я медленно разделась, сбрасывая одежду на пол, и посмотрела в зеркало. На груди и ключице остались маленькие ссадины, напоминавшие о прошлом дне. Проведя по ним рукой, протяжно выдохнула. Что поделать, все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Вода была настолько горячей, что мои ледяные ноги сразу же окрасились в ярко розовый цвет. Но я все, же погрузилась в обжигающую воду по самый подбородок, слегка запрокинув голову и прикрыв глаза.
Чего именно я боялась, прося Вовку не выдавать мое место положения, сказать точно не могу. Скорее всего, я боюсь встречи с Виктором. Боюсь увидеть в его взгляде неприязнь или брезгливость. Лучше запомнить наш последний поцелуй, то как мужчина, прикрыв глаза, потерся о мою руку.
Попивая горячий пряный чай, задумалась, как же хорошо, что я не оставила вещей в квартире своего парня. Только платье, но его судьба меня мало волнует.
Основательно прогрев свои продрогшие косточки вылезла из ванны. Полотенца не наблюдалось, пришлось натягивать одежду на мокрое тело. Выйдя из ванной комнаты, стараясь ни кому не попадаться на глаза, юркнула в Вовкину комнату. Достала телефон из сумки и, борясь с любопытством, гипнотизировала выключенный смартфон. Скорее всего, там будет пару пропущенных. Потом он узнает всю историю и забудет о моем существовании, либо все же захочет встретиться обсудить, что же нам делать дальше. Но я, больше не видя в его карих глазах той любви, не смогу продолжать отношения.
Может мне не стоило сбегать. Может, стоило, как взрослой рассудительной женщине посмотреть в глаза прошлому, и честно самой рассказать о моих отношениях с Вадимом…
— Согрелась? — в комнату зашел брат, — как себя чувствуешь?
— Уже можно сказать прекрасно! — искренне улыбнулась я.
— Хочешь коньячку?
— А мне можно будет у тебя остаться на ночь? — и, получив утвердительный кивок, — тогда я не откажусь.
Мы уселись спиной к изголовью кровати, плечом подпирая друг друга. Вовка протянул мне бутылку с янтарной жидкостью и я, отпив добротный глоток, передала бутылку назад. После нескольких таких молчаливых кругов брат все же спросил:
— Расскажешь?
— Угу, — отпив еще глоток, поморщилась я.
Собственно рассказала все, кроме своей незапланированной беременности и ее неудачном исходе. Хотя, что душой кривить. Спустя пару лет я уже считала, что так оно и надо, что мне бы пришлось бросить учебу, я не смогла бы жить беззаботно с Ленкой, и мне пришлось бы общаться с Романовым. Возможно, я сама себя в этом убедила, но с того времени о детях я не задумывалась.