Ксения как-то разом погрустнела и сникла, конечно, не только ее машина, но и она сама, скорее всего, не его фасон, гнусный тип все-таки умудрился испортить ей так хорошо начавшееся утро. Сейчас бы отправиться на виллу, поставить шезлонг на террасе, налить целый стакан холодного сока и написать Антону письмо с перечислением всех ее злоключений. Он бы, наверняка, посмеялся вместе с ней над незадачливым гулякой, назвал ее Беллой и посоветовал не обращать внимания на бред, вообще-то обычно Ксю такие советы игнорировала, но к его почему-то прислушивалась. Но на виллу лучше не ехать — там Наташа уже выбралась из спальни и приготовила Ксении новую порцию яда. Когда же она, наконец, уедет?! может, поменять ей билет на более раннюю дату, но как-то неудобно — придется терпеть.
— Эй, ma fiore, и кто здесь немногословен? — что-то печально-беззащитное в бесстыжих ведьмачьих глазах показалось Антону призрачно знакомым, на секунду, не дольше.
— Ну, мистер, и что же бросило вас под колеса моей «нефасонной» машины? — стряхнув грусть и хитро улыбнувшись, спросила Ксю, — А кстати, зовут-то вас как?
— А… — начал было Антон и замолчал, сам не зная почему. — Ксавье, — ни с того, ни с сего ответил он, это имя пришло на память случайно, так звали одного из мальчишек, живших по соседству с его домом в Сен-Тропе, и к тому же оно было так созвучно с Ксю…
— Ксавье, — тихо сказала Ксю и улыбнулась, — Ну и что же вы, Ксавье, делали на набережной, а? И вообще откуда вы?
— Я прямо как на допросе, — рассмеялся Антон и начал лихорадочно соображать, что бы ей ответить: было довольно странным говорить, что он из России, а еще страннее — что из Петропавловска, в их глуши, наверняка, не было ни одного Ксавье со времен сотворения мира. — Я — настоящий космополит, Париж, Нью-Йорк, Москва, то тут, то там, и нигде подолгу, — ну что ж, по крайней мере, он не солгал.
— Понятно, что ничего не понятно, — пробормотала Ксю и уткнулась в свою чашку эспрессо.
— А вы, отдыхаете здесь? — решил проявить вежливость Антон.
— Ксения, — невпопад ответила она и продолжила, — Да, отдыхаю, а что еще делать в этом тихом месте?
Ксения — молнией сверкнуло в голове у Антона, — неужели его Ксю, нет, нет, не может быть, кто угодно, только не она. В конце концов у нее не столь уж и редкое имя. Рыжая бестия и та хрупкая интеллектуалка никак не могут быть одним человеком, и все же…
— А вы, Ксавье, что делаете здесь вы? — продолжала допытываться Ксю, — Сан-Ремо слишком тихий город для такого космополита, как вы? — она лукаво улыбнулась.
— Тихий, да, — теперь настала очередь Антона отвечать невпопад, — Тихий, но не скучный, раз уж я встретил здесь вас, — он понизил голос до хриплого шепота и коснулся ее руки, Ксю охватила непонятная дрожь, она ответила на касание его пальцев и бросила взгляд из-под ресниц.
— Интригует меня, колдунья, — пронеслось в голове у Антона, бретелька легкого топа соскользнула с ее плеча и обнажила нежную оливковую кожу. За соседними столиками пили кофе, громко смеялись и говорили, но ни Ксю, ни Антон не слышали ничего, зачарованно глядя друг на друга.
— Ваши бриоши, — раскатистым басом прервал их чувственную идиллию седоволосый громогласный официант. Ксю отстранилась, схватила ни в чем не повинную булку и жадно впилась в нее зубами, крошки сахарной пудры посыпались на подбородок и в глубокий вырез кофты, Антон плотоядно усмехнулся — он был бы вовсе не прочь поменяться местами с терзаемым ею десертом. Напишу Ксю, какую колоритную особу встретил сегодня, — подумал он.
Завтрак прошел в какой-то странной, наэлектризованной атмосфере, они задавали друг другу короткие вопросы, выслушивали еще более краткие ответы и продолжали гипнотизировать друг друга взглядами, дразнить прикосновениями и искать темный подтекст за совсем невинными фразами.
Солнце обжигало город своими острыми лучами, нежные утренние звуки уступили место шуму жаркого дня: по улицам, громко сигналя друг другу, мчались машины, бледные туристы лениво брели на пляж, отмахиваясь от невидимых мух, продавщица мороженого громко кричала: «Джелатто-шоколатто» и маленький мальчик просил у мамы купить ему «ну крошечный рожок». Сиденья у Мини-Купера раскались до такой степени, что на них можно было жарить яичницу — Ксю опять забыла закрыть тент. Она, морщась, уселась за руль, Антон, не спрашивая ни о чем, сел рядом, включил все ту же рвущую душу песню об очередной несчастной любви и притянул Ксю к себе — она не сопротивлялась, хотела, но не могла. Сам воздух, полный жара, пряных специй и терпкого запаха моря толкал их друг к другу. Черт возьми, она устала быть благоразумной!
Она была волшебной, смотрела на него этими ведьмачьими глазами и отбрасывала огненные пряди за спину, потом касалась пухлой верхней губы маленьким розовым язычком и пряталась за огромными стеклами очков. Он устал говорить, ругать себя, помнить о непоправимом, все время соответствовать и принимать судьбоносные решения.
Поцелуй длился и длился, казалось, уже давно было пора оторваться друг от друга, глотнуть воздуха, а с ним и здравого смысла, но нет. Вначале она просто принимала этот поцелуй, пассивно и лениво, потом понемногу начала отвечать, отчужденно и лишь чуть-чуть заинтересованно, но вот стала полноправным участником игры, яростной и напряженной.
Пожалуй, не стоит писать об этом Ксю, пусть рыжая кошка останется его личным секретом!
Надо написать Антону, он же говорил, что мне следует выбить клин клином, ну что ж, клин — очень даже ничего!
Они тяжело дышали и, не мигая, смотрели друг на друга, у него растрепались волосы, а ее оранжевый бра валялся на заднем сиденье. Песню покинутой женщины сменили звуки страстного фламенко.
— Езжай в порт, — только и сказал Антон, но Ксю этого было достаточно, она резко вывернула руль и выскочила на дорогу, в лицо бил ветер, и каждый нерв отзывался яростной страстью.
Поворот, спуск, еще один поворот, море сверкает на солнце, то самое место, где утром она полупрезрительно-полубрезгливо тормошила бедного клошара, а теперь готова идти за ним куда угодно, в самое пекло.
Ксения на секунду замерла, словно не решаясь выходить, зная, что путь будет только один, пыталась призвать голос разума, но разум молчал, пыталась оживить в себе что-то из той холодной брюнетки, которой она была совсем недавно, но порывистая рыжая ведьма уничтожила все, что было в прошлом, по крайней мере, на время.
Антон стоял возле нее и протягивал руку, загорелую мускулистую руку, покрытую светлыми, выгоревшими на солнце волосками, и снова дрожь пробежала по ее телу — не о чем даже и думать!
Они спешили, спотыкались на брусчатке набережной, не глядя по сторонам, толкая зазевавшихся прохожих, не слыша и не видя ничего. Пирс, пристань, маленькие лодки, рыбацкие баркасы, неуклюжие катамараны, гордые яхты, огромное судно, которое и яхтой-то не назовешь — настоящий океанский лайнер. Ксю зажмурилась, Антон что-то быстро прокричал по-итальянски, на палубе возникло движение, вниз, тихо шурша, съехал небольшой трап. Ей не верилось, что он ведет ее на борт этого красавца или красавицы — Ксения еще не решила. Палуба сияла нежным блеском светлого дерева, Ксении хотелось коснуться ее, погладить, как живое существо, она скинула мокасины и, наслаждаясь каждым шагом, пошла вслед за Антоном. А он во все глаза смотрел на девушку и восхищался ее естественной грацией, не скованной показным жеманством, а еще думал, как отличается ее поведения от развязных манер девиц, от которых он сбежал чем свет на берег. Антон вновь заговорил по-итальянски, Ксения поняла, он дал команду выходить в море.
— Боже, Боже!!! Где ее благоразумие, она отправляется в открытое море с незнакомым человеком, чье имя узнала около часа назад, с человеком, который может себе позволить заснуть на тротуаре и владеть при этом кораблем, стоимость которого равна бюджету средней европейской страны. Она сошла с ума! Никто даже не знает, где она! Но разве не здорово, вот так поддаться порыву. — Нет не здорово! В прошлый раз, поддавшись порыву, Ксю получила Максима с его амбициями и ложью, и это при том, что про Максима она знала куда больше, чем про загадочного Ксавье. Она сейчас же скажет ему, что речи быть не может ни о какой морской прогулке — ей нужно назад в Сан-Ремо.