А сейчас… Уже и дружбу былую не вернешь, и расстаться нельзя – потеряешь близкого человека насовсем. Возможно, он тоже тяготится этим положением? Но как все вернуть без потерь?
И все-таки честолюбие взяло верх. Не смотря на претензии Глеба, я стала работать с утроенной энергией. Довольно быстро и без особых трудностей я сдала экзамены, - подготовилась я настолько тщательно, что выдержала с честью все попытки экзаменаторов меня «утопить». Затем опубликовала несколько статей, и завершила, наконец, рукопись. Перед защитой диссертации у меня тряслись все поджилки, но Глеб так и не удосужился приехать и поддержать меня морально, ссылаясь на срочную работу. Накануне собрания ученого совета меня успокаивала и настраивала на победу только Любаша – по скайпу, разумеется. На руках у нее сидела моя любимая крестница, которой было уже три с половиной года, и она то и дело перебивала мать, показывая мне своих кукол и новые наклейки.
С Вовкой мне поговорить не удалось, поскольку он как раз согласовывал с клиентом фирмы нюансы нового проекта, к работе над которым он приступал. Ведь он у меня теперь ведущий программист в крупной компьютерной компании.
Я легла спать в безмолвной квартире. Теперь со мной даже Маринки нет. Она переехала сразу после окончания университета – еще полтора года назад. С ума сойти, целых полтора года…
Глава 8.
Да! Да! Да! Всего полтора года – и я получила – да, получила официально! – степень кандидата филологических наук! У меня у самой не укладывалось в голове и казалось феноменальным и даже нереальным: уже в преддверии своего двадцатипятилетия я стала кандидатом наук. Как это возможно? С защиты я вылетела, не чуя под собою ног от счастья.
Во дворе института караулил – какая честь! – Глеб. Я, забыв о его вчерашнем игнорировании меня, бросилась к нему, вопя и подпрыгивая:
- Защитилась! Защитилась!
Он засмеялся и обнял меня:
- Умница моя! Ну наконец-то. Столько работала, готовилась, а сколько я тебя ждал! Иного результата я бы и не принял, - он чмокнул меня в холодную щеку – в конце ноября на Ростовские улицы уже обрушились первые морозы. – Ну теперь-то ты можешь уделять мне больше внимания? Теперь-то ты вольная птица!
- Ну как сказать, - ответила я. – Осталось буквально переплести диссертацию… - я запнулась, увидев, что на его лицо вновь медленно набегают тучи, и решила не продолжать. – Но в целом – да. Не сравнить с прежней нагрузкой.
Я довольно вздохнула, почувствовав физически легкость в плечах от осознания последнего факта. Я справилась! Я сделала это! И это уже позади… Это ли не счастье?
Мы поехали к Глебу отмечать мой успех. Заночевала я у него, а утром приехала домой и вызвала по скайпу Вовку.
- Ира, говори быстро и по факту. У меня времени нет, - «поприветствовал» меня брат.
- По факту, так по факту. Я – слушай и внимай, о презренный! – Я – КАНДИДАТ!
Взгляд брата наконец-то стал осмысленным, а не бегающим.
- Боже мой. Защита прошла удачно? Ты что, правда это сделала?! – он вскочил со своего места, как пружина.
- Да!!!
- Очуметь! – заорал он, схватившись за голову и, наконец-то, рассмеявшись. – Ты – кандидат наук! Ты – кандидат наук!
- Я знаю! – смеялась я в ответ, очень обрадованная его реакцией. – Сама в шоке!
- Ну, сестра! Ты – мозг! Ты – мозг! У меня просто слов нет! – он машинально поправил очки на переносице. – Ну даешь! Молодчина!
- Точно! – подхватила я.
- В двадцать пять лет – ученая степень! – не унимался Вовка.
- Через два месяца, - поправила я его.
- Что через два месяца?
- Будет двадцать пять!
- Ну сестра! Как вообще прошло? Завалить, небось, пытались?
- Ну-у… Читалось такое желание эдак на десятке лиц. Еще бы! В такие годы первую диссертацию до ума довести! Но тут мне повезло – моя Валентина Игоревна не последний человек в институте, так что, если и хотели, не посмели. Она за своих аспирантов глотки рвет. Да и с чего бы? Я свою кандидатскую честно отработала! На все их вопросы ответила, все разжевала и в рот положила, не подкопаешься. Так что все чисто…
- Умница, я очень за тебя рад. Поздравляю. Так ты скоро к докторской приступаешь? – улыбнулся он, заранее зная ответ.
- Еще чего! Имей совесть! Я хочу немного отдохнуть и оклематься. Несколько лет жила в библиотеке! Вот немного погодя… обязательно займусь!
- Боец! – сказал брат с такой гордостью, что я зарделась. – Ну, ты наслаждайся триумфом, а у меня заказ.
- Удачи! Пока!
Решив, что теперь можно сбавить обороты, я устроилась ко второму семестру в свой универ – теперь на преподавательскую ставку. Деньги смешные, но я умела быть экономной. Что мне, много ли надо? Живу одна, моя задача лишь прокормить и одеть себя. Вполне выполнимо.
Свой двадцать пятый день рождения я отмечала только с Глебом, Маринкой, которая уже успела выскочить замуж, и ее супругом Пашей. Любаша опасалась ехать с маленьким ребенком в такую даль, а Вовка, как всегда, «горел» на работе.
Мы сидели в клубе, как в старые добрые времена, только уже не дружеской студенческой компанией, а вроде как на двойном свидании. Маринка, еще когда мы с Глебом только начали встречаться (я тогда училась на пятом курсе), подхихикивала и долго подтрунивала надо мной, да и над Глебом, говоря, что более странной и несочетаемой пары ей видеть не доводилось. Как могли сойтись отчаянный гуляка – заводила – драчун и закоренелая заучка – домоседка – полудевственница? Правда, Глеб быстро ставил Маринку на место, сразу напыживаясь и готовясь к «битве» - с девушкой, естественно, только словесной.
Со временем, присмотревшись к нам повнимательнее, она запричитала, что это было неизбежно. Мы так много времени проводили вместе, так много говорили и хорошо друг друга понимали, что это был лишь вопрос времени.
Так что теперь, спустя два года, я так и не решилась сказать подружке, что почти сразу после того, как мы трансформировались из друзей в пару, понимание между нами как корова языком слизала. Оно уступило место контролю над моими планами на день, дрязгам по поводу моей форсированной научной деятельности и истерикам на почве шумных гулянок Глеба со всеми вытекающими последствиями. А ведь раньше я и не замечала, какой он ярый любитель пива. Не придавала этому значения. Потому что это меня не касалось…
- Хорошая сегодня музыка, - заметила Марина, поставив свой бокал вина на стол. – Хоть уши не рвет басами.
- Стареешь, мать, - улыбнулся Глеб. – В былые годы твоей жене для хорошего самочувствия требовалась лишь бутылка пива и мощный ритм, - обратился он к Паше.
- Где мои «надцать» лет! – притворно вздохнула Маришка. – Нет, Глебушка, я с работы, поэтому не в состоянии слушать оглушительный грохот.
- А танцевать ты в состоянии? – с улыбкой спросила я.
- Ну, это я завсегда готова! Ноги-то ладно, главное, чтоб голова не болела!
Мы с Маринкой пошли плясать.
Когда мы вернулись за стол, обнаружили, что между подвыпившими Глебом и Пашей, до этого мирно беседовавшими, назревал какой-то конфликт.
- Ты че мне втираешь? – зло сказал Паша сквозь зубы, стукнув кулаком по столу. – Я в этой каше уже годами варюсь!
- Да я тебе говорю, все эти законы можно обойти, что два пальца об асфальт! – глаза Глеба стали почти черными от едва сдерживаемой ярости.
- О чем спорите, ребятки? – весело спросила разгоряченная танцем Марина.
Но на нее никто не обратил внимания.
Мужчины продолжали сидеть, нахохлившись и уперев друг в друга свирепые взгляды.
- Давай-ка я тебе наглядно обрисую ситуацию, - проговорил Паша.
- А давай! Пошли, даже покажешь! Если я тебе не разъясню! – криво ухмыльнулся Глеб с вызовом.
- Выйдем?
- Выйдем!
Они резко вскочили, так, что стулья разлетелись в стороны, и рванули к выходу.