Мои глаза были полны, как мне казалось, сладких и чистых слез счастья – того самого, которое Андрей мог мне подарить, которое он вливал в меня порциями – своими взглядами, своими прикосновениями, своими ласками и своей умиротворяющей силой.
- С ума сойти, - прошептала я, приложив ладони ко рту. – Я никогда не думала, что криминальные авторитеты умеют так проникновенно и красочно выражать свои мысли.
- Правда не могут, - с легкой улыбкой подтвердил Андрей. – Но я особенный. Да и говорил в порыве чувств…
«Конечно особенный!»
- Конечно же, я принимаю твое предложение, - я обвила его шею руками и прошептала возле его уха: - Я буду твоей женой, твоей спутницей, помощницей и подругой, твоей гаванью, где ты сможешь отдохнуть от своих войн, тревог и боли, где ты будешь нужен мне, где мы сможем утешать друг друга…
Он крепко сжал меня в объятиях, давая понять, что именно этого ему и нужно, а затем отстранился и надел мне на палец обручальное кольцо. Я прижалась губами к его губам в горячем душевном порыве, который тут же сменился облекающей мое тело подобно второй коже страстью. Потребовалось всего несколько мгновений – которые приобретали в моей голове форму темной бездонной пропасти, - чтобы Андрей повалил меня на спину и вошел в меня так естественно – словно само собой разумеющееся действие – и неожиданно, быстро и не терпя возражений, взорвав внутри меня волну тягостной сладкой-сладкой боли.
Глава 14.
… В субботу мы отмечали в ресторане сразу несколько событий: нашу узаконенную – какое гордое звучание! – ячейку общества, третий день семейной жизни и знакомство с родственниками.
Присутствовали Вовка, Любаня и Виталик; Кристину оставили у знакомых, и хотя я была бы счастлива ее увидеть, приходилось признать, что это было единственно верное решение, ибо она была бы единственным ребенком в нашей большой, шумной и оживленной компании. Андрей, в свою очередь, пригласил, разумеется, Вадика и Славика с их вторыми половинками, и еще нескольких приближенных ребят, вернее мужчин.
- Андрюш, - я, улучив момент, когда народ пошел танцевать либо набивал животы, погладила ладошкой его по плечу.
- Что? - он повернул ко мне голову.
- А ты бы не хотел, чтобы здесь присутствовала твоя мама? – осторожно задала я вопрос. – Ты давно с ней не общаешься?
Андрей посмотрел на меня без особого энтузиазма:
- Знаешь, я ведь рассказывал, как я ушел из дома…
Я кивнула.
- …попал в услужение к Барду, стал на него работать и получать неплохие бабки… Я вернулся в «отчий дом» через несколько дней, но маман приняла меня весьма нерадушно, - Андрей побарабанил пальцами по столу. – Наорала, говорит, ты такой-сякой, отцу почку отбил… И правда, отчим лежал на койке, одутловатый весь, только зенки таращил, не вмешивался. Я говорю, мол, мать, если б не я ему, так он тебе почки отбил и еще невесть что… Мама ведь была интеллигентная женщина, учителем работала, педагог… А связалась с этим хмырем и вроде как башкой двинулась, честное слово. Он частенько ее поколачивал, а она, вишь, за него… Я хотел деньги на лечение оставить, а мать как давай орать: «Убери свои грязные деньги! Ты нечестным путем их заработал! Украл, небось!», и так далее, - Андрей безнадежно махнул рукой. – Я и унес ноги, пока она мне окончательно мозг не просверлила. И вещи не стал свои забирать, противно стало.
Я молча переплела свои пальцы с его, и он легонько пожал мою руку.
- Я еще долго, правда, присылал им деньги по почте, но сам не показывался. И не тянуло почти.
- Прости, что подняла эту тему, - тихо сказала я.
Андрей пожал плечами и, будто скинув с себя груз прошлого, беззаботно сказал:
- Обычный вопрос. Тебе не за что извиняться. А как еще нам друг друга узнавать?
Праздник шел своим чередом, мы общались, веселились, танцевали под живую музыку.
Наплясавшись в душном зале, мы с Любаней вышли на улицу, где летний вечер обдал нас желанной прохладой.
Мы закурили.
- Вот и у меня появилась своя семья, - сказала я.
Сестра посмотрела на меня без тени улыбки.
- Ну знаешь… На первый взгляд его друзья вроде нормальные люди, не злые, по крайней мере, не амбалы с бритыми черепами, как я представляла себе после рассказов о твоем Андрее…
Я улыбнулась ее богатой фантазии.
- Но… если честно, мне это совсем не нравится, - закончила Люба свою мысль, оглянулась на двери ресторана и «закричала» громким шепотом: - Он же бандос!
С моего лица сразу слетела улыбка, брови хмуро сдвинулись к переносице:
- Он бизнесмен, прежде всего.
- Сейчас кругом одни бизнесмены! – фыркнула она. – И что? Никакой термин сути дела не меняет. Ты сама говорила, что у него опасная работа. Которая запросто может коснуться и тебя, как я понимаю.
- Ты сама видишь, что он и его друзья, как ты сама заметила, не бритоголовые братки или уголовники! Они приличные люди, просто специфика их работы требует определенных решительных действий.
- Он совсем задурил тебе голову! Давай-ка называть все своими именами, - скривилась Любаня. – Люди, носящие при себе и днем и ночью оружие, не могут быть «не уголовниками»!
- Ох, не ожидала я от тебя такой реакции! – расстроено и раздраженно бросила я. – Разве тебя кто-нибудь здесь обидел? Хотя бы слово неприятное сказал? Жены друзей Андрея – обычные женщины, как и мы с тобой.
- Ируська, не к добру это, - в молитвенной позе сложила она руки. – Намучишься ты с ним! Попадешь под пулю за его дела или еще чего похлеще…
- Люба! – оборвала я резко и решительно, но в то же время мягко. – Андрей – мой муж. Я требую к нему уважения и уважения к моему выбору. Мы любим друг друга и не видим ни единого непреодолимого препятствия, чтобы быть вместе. Помнишь, я давным-давно, лет сто назад рассказывала тебе о мужчине, с которым у меня все было в первый раз? Так вот это он и есть! Мы встретились столько лет спустя и поняли, что созданы друг для друга, что упустили столько времени…
- Это все, конечно, здорово и романтично, - мотнула головой Люба. – Но у меня нехорошее предчувствие. Не может быть счастливой семейной жизни с человеком, способным на убийство.
Я снова нахмурилась и затянулась сигаретой.
- Тогда, - после короткой паузы тихо и едва ли не угрожающе проговорила я. – Я хочу, чтобы ты не рассуждала, а просто поняла, что свой выбор я уже сделала и менять ничего не собираюсь.
Любаша поджала губы и помолчала.
- Я никогда и в мыслях не держала, что ты вот так просто сможешь отвернуться от меня, - успокоившись, но с внутренней болью, сказала я.
Сестра медленно покачала головой.
- Никогда. Я от тебя не отворачиваюсь. Делай, как знаешь. Просто я беспокоюсь и не одобряю твоего выбора. Но на нас с тобой это никак не повлияет, - она на минутку приобняла меня одной рукой за плечи. – Просто будь осторожна.
- Спасибо, - с облегчением выдохнула я и слегка улыбнулась. – Просто я очень сильно его люблю. Он нужен мне. Для меня он не бандит, а самый любящий и нежный мужчина на свете.
- Конечно, я не знаю, что происходит между вами, - она тоже улыбнулась. – Могу только надеяться, что ты не обманываешь себя.
- Не в этот раз, - тихо и уверенно сказала я сама себе, вспомнив Глеба.
Дверь ресторана отворилась и к нам приблизилась улыбчивая Кира.
- Вот здорово! – воскликнула она, тоже подкуривая сигарету и обращаясь к Любе. – Раньше мне и покурить было не с кем - так, чтоб за жизнь - до появления Иры.
Я улыбнулась.
- И не говори, - я тоже повернулась к Любане. – Нина не прикасается к сигаретам.
- Ага, а мужики своей компанией курят, с ними же не пойдешь, - подхватила Кира.
- Только Андрей не курит, да? – спросила я.
- Есть еще несколько пацанов не курящих, но не много.
Кира вдруг заговорщески приблизилась ко мне:
- Знаешь, ты всем очень понравилась, - понизив голос, подмигнула она. – Я слышала, мужики между собой говорили. Андрею, правда, они этого не сказали – ему опасно такое говорить, а то, если неправильно поймет, сама понимаешь…