— Это решать не тебе. И раз уж мы все обсудили, то давай договоримся. Девушке не обязательно знать, что я теперь в курсе. Я сам ей скажу … по своему, — у меня уже есть мысль, как её наказать. — И больше не вздумай скрывать от меня что-то еще, в следующий раз ты не отделаешься обычным разговором.
— Неужели надерешь мне зад? — спокойно произнес Женя.
— Если в этом будет необходимость, чтобы твой мозг встал на место. — Серьезно ответил я.
— Ты не брат — ты садист! Я знаю, что ты не станешь использовать на мне свои методы пыток. — Нахмурился он.
— Я надеюсь мы друг друга поняли.
— Я то тебя понял, но вот понимаешь ли ты. Ты так, часто говоришь, что она еще маленькая, но твоя реакция на нее совершенно не детская. Дак, кого ты пытаешься в этом убедишь? Может стоит признать, что ты ее хочешь, а не пытаешься защитить. У нее яркая внешность и дерзкий темперамент, она определенно привлекает к себе внимание. — Возможно, он прав. Можно сколько угодно отрицать, только правда от этого не поменяется. И чем раньше я с этом покончу, тем лучше для меня самого.
Вот только, что бы я себе не планировал, на следующий день девушка весь вечер работала в баре, и последующие два тоже. Она вела себя, так, словно и правда все это время работала барменом. Готовила коктейли, мастерски встряхивала шейкер и веселила гостей. К ней постоянно лезли мужики, стараясь привлечь на себя её внимание, но казалось она этого не замечала. Смеялась, шутила вместе с ними, оставаясь при этом совершенно безучастной до их флирта. Неужели и правда не понимала, какой эффект производит и что они от нее хотят на самом деле.
Либо после произошедшего она решила больше не танцевать, либо ей сказали, что я в курсе. Вот только единственные кто знал об этом, это Женя и Ярик. Ярик бы точно не стал, а вот Женя уж слишком печется о ней.
— Женя, ты ей сказал! — спустя неделю после случившегося спросил я.
— Успокойся, я не говорил. — Не отрываясь от документов ответил он. — И заметь, я даже не уточняю о ком речь. Мне уже итак понятно, дело касается Лины. И повторюсь, я ей ни чего не говорил. Насколько я знаю, она итак работает в баре, как ты и хотел. Что же теперь тебя не устраивает?
— То есть сказал?
— Да мне и говорить не нужно! Ты каждый вечер спускаешься вниз и проверяешь, не танцует ли она. По-твоему она настолько глупая? Она тоже знает, что ты выходишь в зал.
— Скажешь ей, что меня долго не будет в городе. Пусть снова танцует.
— Ты даешь добро на её танцы? — удивился Женя.
— Я не сказал, что я разрешаю. Я хочу, чтобы она думала, что я уехал.
— Я не стану ее подставлять и лгать, что ты уехал. Дим, что бы ты не задумал — остановись. Ты совсем не меняешься, ты становишься неприменимее. — Отрываясь от документов и убирая их в сторону, ответил мне Женя.
— Почему ты её всегда защищаешь? Ты на неё запал? — сказал и почувствовал, как во мне просыпается злость. Сама мысль, что мой брат мог в нее влюбиться приводила в ярость.
— А что ты будешь делать, если я скажу, что она мне нравится? — на его лице расплылась довольная ухмылка, а я почувствовал разочарование.
— Тогда я скажу, что она станет твоей проблемой. Я больше не стану ей, что либо запрещать и это станет твоей ответственностью. — Закончил я и подошел к бару, налить себе коньяк.
— Похоже мой ответ тебя бы расстроил, — все еще улыбаясь проговорил он. Вот только я уже его не слушал. Я не стану им мешать, но и говорить на эту тему не было желания.
— Расслабься, у меня нет к ней любовных чувств, я скорее отношусь к ней, как к другу или возможно, как к младшей сестре. Мне просто стало интересно посмотреть на твою реакцию. Если она тебе нравится, почему не скажешь ей? К чему вести себя, как скотина?
— Я не тот человек, который сможет дать, что-то хорошее, ты сам не так давно говорил мне это. Со мной она познает только боль и разочарование. Кому, как не тебе это понимать.