Выбрать главу

— Устала жуть, — выдохнула, пристраивая свои промокшие сапоги на батарее — к утру высохнут.

— Пойдем-ка на кухню. Я минтая пожарил.

Повела носом. И правда — рыбкой пахнет. Моей любимой.

Кошевар из деда был аховый, но рыба ему, как ни странно, всегда удавалась.

Быстро переоделась, помыла руки и уселась за стол, молниеносно набрасываясь на еду.

— М-м-м, вкуснятина! — похвалила я старика.

А тот и этому рад. Глаза повеселели, помолодели. Рука его потянулась к шкафчику и выудила графинчик с водочкой.

— Ну, коли ты одобрила мою стряпню, то можно и по пятьдесят.

— Дед! — гаркнула я, глядя, как он уже и рюмки на столе поставил, — У тебя давление!

— А у тебя характер вредный, — не остался в долгу он и налил нам по полрюмки, — Ты на себя давно в зеркало глядела? Совсем себя замордовала!

— Я деньги зарабатываю! — обиделась я.

— Зарабатывает она. Здоровье не купишь! Кто ж тебя замуж возьмет такую дохлую.

Чуть не задохнулась от возмущения. И как это у него получается? Ловко перевести тему с его давления, на мое возможное замужество.

— А я, может, замуж не собираюсь, — с вызовом ответила, не забывая активно работать челюстями.

— Это ты так сейчас говоришь. А потом чуть подрастешь, влюбишься и…оставишь старика одного…

Дед как-то сразу сгорбился, состарился и, мне даже показалось, что еще немного и по морщинистой щеке побежит слеза.

— Де, ну ты чего? — подскочила я и кинулась его обнимать, — Куда я от тебя денусь? Я даже, если влюблюсь, никогда-никогда тебя не оставлю.

Пожилой мужчина судорожно выдохнул, похлопал меня по руке и бодренько так заявил:

— Раз так, то за это надо выпить!

И с этими словами всучил мне стопку, чокнулся, с моей, застывшей от такой наглости, статуей и удовлетворенно выдохнув с энтузиазмом принялся за еду.

— Ты пей-пей. Пускай кровь немного погоняет. Хоть выспишься нормально.

Покосилась на стопку в своей руке. А почему собственно нет?

Залпом опрокинула в себя содержимое стопки, алкоголь неприятно обжег внутренности, и буквально через пару минут почувствовала, как напряжение этого бесконечного дня отпускает.

Наевшись, как говорится «до отвала», поняла, что глаза буквально слипаются от усталости.

— Иди, спи, — сказал дед, — Я сам все приберу.

Благодарно поугукала и поплелась в кроватку, залезла под свое любимое старое, но теплое одеяло и уже почти провалилась в сон, как телефон пиликнул, оповещая о входящем сообщении.

Рука на автомате потянулась к смартфону.

«Завтра в девять. И отмазы не принимаются» — гласило сообщение от Шнурка.

Сон как рукой сняло. Немного поворочалась и пошла в зал к деду, который как всегда полуночничал и смотрел какую-то муть про пришельцев.

— Чего ты маешься? — недовольно пробурчал он, когда я попросила переключить на что-то другое.

Подумала и решила поделиться:

— Меня Мишка в клуб зовет завтра.

Дед сразу насторожился и вскинул свои седые косматые брови.

— Туда вся наша группа пойдет сессию отмечать, а я не знаю, идти мне или нет…вот…

— Нечего тут думать. Иди. Молодость быстро пролетает, а ты ее так всю дома просидишь.

— Не знаю, — нахмурилась я и принялась щелкать каналами, — Мне и одеть-то нечего.

— Как нечего? — искренне изумился дед, — А мы с бабушкой тебе платье дарили? Куда оно подевалось?

— На месте оно, — из моей груди вырвался тяжкий вздох, — Когда вы его покупали, я девятый класс закончила.

— И что? — снова не врубился он — Ты вроде не подросла.

— Деда!

— Что?

— Ничего, — обиженно засопела я и вернулась к своему нехитрому занятию.

Дед немного помолчал, а потом выдал:

— Сдается мне, внученька — ты все ж влюбилась.

— Я?! — возмущенно воскликнула, поворачиваясь к нему, — В кого это?

— В дрища этого своего. В кого ж еще.

И правда. Со мной же больше никто не дружит особо и внимания не обращает. Кроме придурка Алёхина.

Дедушка был во многом прав. Мне и правда Шнурок нравился не просто, как друг, но проблема в том, что парень не видел во мне девушку. Я же завидовала этим разукрашенным куклам, которые постоянно вились вокруг него, и ждала, когда же он обратит сове внимание на меня. В последнее время все чаще казалось, что никогда.

Пока я размышляла о своих неразделенных чувствах, дед поднялся со своего кресла и прошаркав до серванта, порылся, выуживая несколько тысячных купюр.