- Замарала... Блины, говоришь? Супер. Ты самая любимая и заботливая бабушка на свете. Обожаю тебя! - быстро протараторила я, вскакивая с постели.
Обняв и поцеловав бабушку, побежала в ванную, совсем не замечая, как бабуля хитро улыбается во весь рот.
Дед у меня был золотой, обо всем позаботился. Поэтому, сделав утренние процедуры в нормальной ванной, я переоделась в чистые джинсы и тонкий свитерок и направилась в кухню. Подошла к кухонному гарнитуру и стала наливать чай.
- Я сама налью, а ты позови Диму, - тут же услышала бабулин голос, отчего я разлила заварку из заварника на столешницу.
- Бабуль, давай наоборот, - чуть ли не прорычала я, вытирая пятно посудной тряпкой.
- Давай-давай... А я тут все подогрею...
Вздохнув, пошла на улицу на задний двор, где трудился работящий сосед. Проходя мимо бани, я остановилась как парализованная, вспоминая и переживая все, что случилось вчера.
Это же надо... Вот это я сорвалась! Знаю его всего ничего, и на тебе... отдалась Диме так, как никогда в жизни Толянчику. Но как же было хорошо, что между ног до сих пор саднит. Да-а-а-а... Огромный мишка. Собравшись с силами, а скорее всего, со смелостью, пошла к нему в надежде, что ночной марафон не повлияет на наши отношения.
Дима колол поленья с таким усердием, что мне даже жалко стало топор. Подошла чуть ближе и, прочистив горло, спокойно сказала:
- Привет, труженик. Пойдем завтракать, а то бабуля без тебя не кормит. Умру от голода.
Дима перестал работать и, повернувшись ко мне, как хищник перед прыжком, хрипло произнес:
- Привет. Как спала?
- Отлично. Отрубилась без задних ног, а теперь умираю от голода. А ты и не поторапливаешься.
Сосед медленно положил топор и, усмехнувшись, пошел ко мне, а я стояла на том же самом месте, наблюдая за его движениями. Почему-то мне не хотелось уходить.
Дима подошел ко мне вплотную и, взяв пальцами за подбородок, спросил:
- Я вчера... наверное, был груб? Прости.
Вот что за фигня? Почему он не может все не испортить? Зачем сейчас говорить и напоминать об этом? Беспокойный не в меру сосед... на мою голову.
- Я... Все нормально, не беспокойся. И по поводу вчерашнего... - хрипло выпалила я, не зная, что сказать дальше.
- Мы поговорим потом... - за меня продолжил Дима, по-видимому, предполагая мой ответ.
- Да... и то, что было... ничего не меняет в нашем общении... - убежденно заявила я.
Дима, прищурившись, посмотрел меня и, остановившись на губах, между прочим, произнес:
- Конечно, милая.
А потом поцеловал. Горячо, с такой страстью, что сердце подпрыгнуло от накала эмоций. Совсем не ожидая такого нападения, я опешила, но его губы творили с моим телом что-то невероятное. Мои руки, вместо того чтобы отталкивать, стали жадно исследовать его тело, а губы - отвечать на пламенный поцелуй. Разум пытался выплыть из пучины страсти, призвать к пониманию и реальности, но я топила его сама. Димины руки были везде, он так сильно вжимал меня в себя, что казалось - раздавит.
Громко хлопнула уличная дверь на пружине, предупреждая, что к нам направляется... бабушка. Резкий толчок от себя, и я в ужасе уставилась на Диму, удивляясь тому, что сосед так воздействует на меня.
Проклятие, жила-была и не знала такого сумасшествия, а тут он... вулкан, который прожигал своей лавой, изменяя меня, что совсем не радовало.
Черт, какой у него дикий взгляд! Сожрет... Однозначно сожрет... Мамочки, и с кем я связалась?
- Хватит работать, Дима. Пойдемте завтракать, - довольно крикнула бабушка, улыбаясь, как кот сметане.
- С радостью, Ирина Геннадьевна. Я безумно голоден, - сообщил Дмитрий, пронизывая меня взглядом и обещая глазами, что мы обязательно продолжим.
Возмущенно отвернулась и пошла домой, буркнув, что замерзла, хотя холода я совсем не чувствовала, скорее, наоборот, горела...