– Тебя-то ладно, я, можно сказать, понимаю, почему наказали, но Борея за что? – пристально посмотрела на мужчин.
– За пособничество и неспособность мыслить трезво, – усмехнулся коротковолосый, развернувшись к нам и опершись о подоконник. – Видишь ли, я должен был не потворствовать «вопиющему» поведению друга, а «наставить его на путь истинный»!
Я только пренебрежительно фыркнула на такую формулировку, вот сволочи. Сами, небось, не стали бы ждать расправы, а тоже подались в бега.
– Что тебе назначили?
– Задание, как для новичка, очень унизительное, – поморщился Бореалис. – Я поступлю в распоряжение одному напыщенному аристократу и буду обязан всецело подчиняться. Нужно его сопроводить и обеспечить полную безопасность, а потом еще и выполнить поручения.
– Значит, вам ничего не грозит? – немного обрадовалась я.
– Как видишь… – буркнул Борей, вновь отвернувшись. – Только потоптались по нашему самолюбию.
– Галя, мы ведь привыкли работать только вдвоем, в этом наше преимущество и теперь, как оказалось, наша слабость, – покачал головой Аустралис. – Поэтому нам так тяжело будет… поэтому мы не сможем быстро вернуться…
– Ничего! Я буду ждать! – выдохнула я, не представляя, как смогу быть без них в этом мире.
Они одновременно вскинули головы и посмотрели на меня, а я не знала что сказать, отвела взгляд и, чуть помедлив, проговорила:
– Я хотела вам рассказать… посоветоваться… магистр Диверис хочет просмотреть мою память… – не успела я договорить, как маги синхронно подались ко мне и негодующе сжали кулаки.
– Как?
– Что?
– Он сказал, что это верный способ узнать больше о наших пленителях, – попыталась рассказать я, но мужчины не стали слушать, они оказались передо мной и, каждый взяв за руку, обеспокоенно вглядывались в глаза.
– Ты же не согласилась? – начал Аус.
– Что он успел сделать? – одновременно проговорил Борей.
– Перестаньте! – вспылила я и стряхнула их руки со своих. – Поэтому мне и нужна ваша помощь. Вы так отреагировали… что это вообще такое? Эта процедура опасна? Он сказал, что кроме него, никто не проделает такого.
– Опасна, – мрачно подтвердил Бореалис.
– И неприятна, – произнес Аус. – Мы тебе сейчас все объясним.
Глава 23
Мы сидели в моей спальне, кругом на кровати, а перед нами на покрывале лежал незабвенный мобильный балахонистого. После рассказа Ауса про считывание памяти Борей предложил посмотреть единственную оставшуюся находку из места нашего заключения. Как я и надеялась, они не стали никому про это рассказывать, ведь понимали, что вещь сразу же отберут на изучение, а им самим мало что расскажут. К тому же, теперь было еще и опасно рассказывать про нее – пропадет, как и остальные.
Я смотрела на эту маленькую вещицу, а сама еще находилась под впечатлением от сказанного ранее. Диверис, когда делал мне это предложение, был кристально честен – никто кроме него не способен безопасно провести считывание. Если пойдет что-то не так, моя память повредится, и я стану даже не как человек с амнезией, а как новорожденный. Все приобретенные рефлексы аннулируются, придется заново учиться абсолютно всему. И что самое ужасное – это необратимо.
Поэтому если соглашаться, то только на магистра. Но где гарантии, что он ничего сознательно не предпримет в моей голове? Сама же процедура оставляет желать лучшего. Длится более суток, причем я должна оставаться в сознании и испытывать постоянную головную боль. Разве кто-то сознательно согласился бы на такое? Хотя должна признать, сам маг бы чувствовал себя раз в пять хуже, ему еще и нужно было бы просматривать и записывать нужные воспоминания. Но более легкая процедура поверхностного считывания не дала бы возможности ощутить эффект присутствия, маг смог бы только увидеть все то, что я и сама сейчас помню и именно так, как я это воспринимала, а не непредвзято со стороны.
Аустралис с Бореалисом были категорически против того, чтобы я соглашалась на это, несмотря на все кажущиеся преимущества. И главным их аргументов оказалось сегодняшнее происшествие. Если я так странно отреагировала на простое изучение языка, то считывание может привести к намного серьезнейшим последствиям. Они в принципе подтвердили мои собственные опасения, правда насчет того, что можно во время считывания влиять на мысли и характер подопытного, убежденно возразили.