Однако душевное равновесие Фионы нарушала настойчивая мысль о разговоре, который у нее должен был состояться с мужем. А Грэм осматривал виды Прованса, от которых захватывало дух, и представлял себе, как на каждом плавно вздымающемся холме страдает молодая женщина.
Макс и Тесс по-прежнему не разговаривали, и Макс начал всерьез тревожиться.
— Ты весь уикенд будешь так себя вести? — шепотом спросил он. — Не забывай, это ведь была твоя идея сюда приехать.
Тесс ничего не отвечала. Она просто смотрела на него осуждающе и одновременно грустно.
И тут ему стало страшно.
Дафна сидела между Картером и Равом. Они предусмотрительно запаслись «красным бомбейским органическим» — Рав настаивал, чтобы его так называли, — и, когда официанты не видели, наливали Дафне полный бокал под столом.
— А как Арчи поступит со своим бизнесом? — с беспокойством спросил Рав.
— Оставит все здесь, — ответил Картер. — Говорит, не хочет сжигать мосты.
Дафна обдумала это.
Джерри ходил от стола к столу, чтобы удостовериться, что все довольны размещением. Макс внимательно наблюдал за ним, разрабатывая за него маршрут вокруг большой комнаты: «Точно пройдет мимо Хитер, которая сидит вон там, стараясь не выглядеть жалко, и точно остановится у нашего стола».
Он оказался прав. Джерри подскочил к ним и, позаимствовав у Макса манеру склоняться над гостем, распростер руки в театральном поклоне.
— Привет, привет, привет! — воскликнул он.
— И вам привет! — весело ответила Лара.
«Предательница», — жалобно подумал Макс.
— Как ваш прицеп? — спросил Джерри, стараясь, как заметил Макс, не смотреть Тесс в глаза.
— Все в порядке, — коротко ответил Макс. — Как ты? Где остановился?
Прежде чем ответить, Джерри сделал вид, будто просматривает свой блокнот.
— Похоже, я расположился рядом с вами, — произнес он.
Максу захотелось стукнуть его, но за столом сидела Лара. К тому же он никого в жизни еще не бил и боялся повредить руку. И потому он просто уставился на Джерри, который неловко произнес:
— Э-э-э… ну да ладно, увидимся после ужина во время приветственного танца.
— Да! — закричала Лара, взмахнув руками. — Приветственный танец!
Когда Джерри повернулся и направился к выходу, Макс тихо поднялся и пошел вслед за ним.
Он тронул Джерри за плечо. Скорее, подтолкнул его.
— Что вы хотите? — неуверенно спросил тот.
— Я знаю все про тебя и Тесс, — ответил Макс. — Все.
Джерри на минуту задумался:
— Что ж, если вы все знаете, то больше вам знать нечего.
Он попытался двинуться дальше, но Макс загородил ему дорогу:
— Ладно, всего я не знаю, но видел, как ты целовал ее, а теперь она со мной не разговаривает, просто смотрит на меня печальными глазами, об остальном я могу только догадываться, — заговорил он дрожащим голосом.
Джерри стало жаль Макса. Он чувствовал себя победителем и верил, что выиграл приз, который, по мнению соперника, был еще в мешке.
— Вам лучше поговорить обо всем этом с Тесс, — мягко произнес он. — Уверяю, что ко мне это не имеет никакого отношения. Врать не буду, хотелось бы, чтобы это было не так, но это касается только вас и ее.
— Ты любишь ее? — неожиданно спросил Макс.
Прежде чем ответить, Джерри взвесил вопрос со всех сторон. Впрочем, он не показался ему чересчур прямолинейным.
— Да, думаю, что да. А вы?
Макса будто ударили:
— Что это значит? Конечно люблю. Сказать тебе, как я ее люблю? Достаточно для того, чтобы остаток жизни работать на нее, чтобы защитить ее и дать ей все, что она заслуживает. И хочешь, скажу кое-что еще? Я люблю ее так, что прощу ей все те ужасные вещи, которые она говорила мне на протяжении нескольких лет, когда я пытался утешить ее, а она теряла одного ребенка за другим. Я люблю ее достаточно для того, чтобы простить за то, что она мало меня любит. И я люблю ее достаточно для того, чтобы простить за то, что она любит тебя. Теперь сравни это со своей парой фокстротов и танго и этим пошлым поцелуем на людях, да, пожалуй, еще в школьной раздевалке? Сравни это, а потом скажи, что ты больше меня заслуживаешь, чтобы она была с тобой!
И он прошел мимо Джерри, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха. Когда он уходил, Джерри крикнул ему вслед:
— Речь не о том, чего кто-то из нас заслуживает, а о том, что нужно ей.
Милли открыла дверь машины, четверо ее детей высыпали наружу и тотчас разбежались в разных направлениях. Они с Тимом стояли и с восхищением смотрели на дом, при этом каждый старался верить в то, что ни с кем из детей не случится ничего плохого.