Любопытно отметить, что за ненавистью к сопернику нередко скрывается любовь к нему, которую современное общество склонно третировать, поскольку относится эта любовь к человеку того же пола. Однако отнюдь не все, что сопровождает отношения между людьми одного пола, носит откровенно гомосексуальный характер. Бессознательно ревнивец гораздо больше интересуется соперником, нежели своей бывшей возлюбленной. Но презрение, с которым относится общество к подобной симпатии, вынуждает индивида убеждать себя, например, в том, что не он, а его бывшая возлюбленная любит соперника, проецируя тем самым гомосексуальные компоненты ревности на партнершу и изгоняя их из сознания. В патологических случаях латентная гомосексуальность может привести к параноидальной ревности. Человек, испытывающий подобные чувства, считает любой поступок партнерши доказательством ее неверности, несмотря на то, что никаких реальных оснований подозревать ее в чем-либо подобном нет.
Помимо скрытых гомосексуальных импульсов значительную роль в возникновении ревности может играть собственное побуждение индивида изменить партнеру, которое бессознательно проецируется на последнего и воспринимается затем как его желание. Следовательно, сила ревности прямо пропорциональна готовности самого ревнивца на измену.
В детском возрасте все мы испытали чувства, связанные с ревностью. Ребенок любит свою мать пассивно и вскоре с горечью понимает, что не может добиться от нее ответного чувства, ведь даже самая нежная мать и самый заботливый отец время от времени оставляют ребенка ради друг друга. Данный опыт убеждает ребенка в том, что всякий раз, когда он желает, чтобы кто-нибудь его любил, он рискует оказаться брошенным на произвол судьбы.
Следующее драматическое открытие ребенок делает тогда, когда замечает, что его первая активная любовь осталась «неразделенной»; мать, отец или другой близкий человек не ответили ему взаимностью или, по крайней мере, не отнеслись к его чувствам с желаемым трепетом. В данном случае степень травматического воздействия обратно пропорциональна неспособности взрослых положительно отреагировать на импульсы ребенка.
На мой взгляд, данная первичная травма стоит у истоков ревности и сопутствующих ей чувств. Речь идет о психическом состоянии ребенка, о его желании быть любимым, о поощрении его нежных чувств. Ребенок ощущает себя отвергнутым, брошенным, изолированным, отщепенцем, выставленным за дверь дома, в котором наслаждаются любовью и счастьем другие. Эту ситуацию можно назвать социальной. Данный первичный опыт закладывает основу для всех последующих невротических расстройств и других психопатологий. Поэтому «стержневым комплексом» невроза следует считать чувство заброшенности, а не эдипов комплекс, для которого характерны описанные Фрейдом инцестуозные фантазии и воображаемое умерщвление родителей. В реальности мы сталкиваемся со следующими обстоятельствами: нас не любят, наша любовь не входит в резонанс с чувствами окружающих, нас бросают на произвол судьбы. В связи с этим есть основания предполагать, что продиктованные эдиповым комплексом фантазии мальчика о совокуплении с матерью и убийстве отца, носят компенсаторный характер и помогают преодолеть невыносимое чувство заброшенности и одиночества. С психоаналитической точки зрения эдиповы фантазии и чувства представляют собой защитный маневр детского эго. Данный подход к рассмотрению «триангулярной» ситуации, в которую попадает ребенок, балансирующий в психологическом смысле между отцом и матерью, позволяет закрыть бесполезные и утомительные дебаты, участники которых никак не могут сойтись во мнении, является ли основной причиной невротических расстройств эдипов конфликт в рамках треугольника отношений или конфликт нарцистического характера. Треугольник отношений, из которых исключен ребенок, уже включает в себя нарцистическую травматизацию. Вне зависимости от того, отстраняется ли объект детской любви от ребенка ради другого лица или данное лицо вторгается в отношения между ребенком и близким ему человеком и разрушает их, эдипов конфликт и нарцистическая травматизация остаются двумя составляющими одного психического состояния и одной социальной ситуации.