– Ну, давай я покажу, какие игры у меня есть, а там сама выберешь...
– Ух ты! Давай.
Сколько же радости, даже самому невольно улыбнуться захотелось. Интересно, какого это видеть всё таким разноцветным и ярким?
– Ого! Аха-ха-ха. У тебя много штучек, которые я вижу впервые! А что это за мешочек?
– Лото. Там бочонки.
– Они такие миленькие, маленькие бочечки. А в это сложно играть, научишь?
Я быстро объяснил правила, как мог. США подпирала рукой подбородок и иногда понимающе кивала головой.
– Бинго! Похоже на эту игру. У нас она популярна, ну в моей стране. Правда... Папа запрещал мне играть в подобное. Азарт и прочее. – её лицо надулось и неловко улыбнулось.
– Хочешь сыграть?
– Конечно! Ты ведь не расскажешь моему отцу, аха-ха-ха?
– Уж постараюсь. – я улыбнулся ей в ответ, отчего она ослепительно засияла.
Три раза мы играли, три победы были за мной. Но она упорно настаивала на продолжении. И так у меня вышла четвёртая победа... Моя соперница мучала ситцевый мешочек, устраивая бочонкам лютую тряску.
– Почему правило “новичкам везёт” со мной не работает?!
– Тебе правда нравится? – всё пытаясь понять мою подругу, спросил я. Рассмотреть что-то за синевой этих глаз сложно, постоянно попадаешься в их васильковое забвение и мысли теряются, остаются в этих бездонных озёрах. Никогда не видел таких холодных по оттенку, но тёплых по настроению глаз, может поэтому и чувствую что-то странное, каждый раз взглянув на них? Или эта девушка просто мне нравится? Объяснил бы кто, ну кроме Кита, конечно же, он нудный в таких вопросах, да и толку от него...
– Ну конечно! Я не люблю делать то, что меня не цепляет. А это твоё лото вообще загадка природы. Я вот не понимаю, почему тебе так фартит! Цифр ведь так много в этом мешке, тогда почему твои первые выпадают, а мои на самом дне до конца остаются?
– А у тебя какие оценки по математике?
– Это тут при чём?!
– Если четыре, то неудивительно, что тебе не везёт.
– Я в следующем семестре вытяну на пять... Стоп, как это вообще связано?
– Ну, вдруг ты не все цифры...
– Издеваешься?! Я вообще-то в десятом!!!
– Я в одиннадцатом, поэтому и выигрываю, знаний больше.
– Аха-ха-ха. Это не так работает!
Спустя пять проигрышей Аме мы переключились на другие игры. В домино США была со мной на равных, так же и в шашках. В шахматах она быстро разочаровалась, даже легла на пол, сложив руки на животе, по её словам, это была удачеприманивающая медитация. Так мы и добрались до приставки.
– Я такой не играла. А они как работают?
– Через провод к компьютеру.
– Я так понимаю, это тоже самое, что с обогревателем? Тип, раритет?
– Да. Если не ошибаюсь, она одна из первых приставок с цветными играми, имеющими эффект 3D. И вроде как она была очень доступная по цене. Игры в ней интересные, мне очень нравятся. Её брат привёз из нашего бывшего дома.
– Вот как. А где вы жили?
– Не знаю. Это было в прошлом моём воплощении.
Вот в приставке Аме меня уделала, всё-таки с таким прирождённым геймером было ужасно тягаться. Эта девушка быстро освоила даже это древнее устройство и устроила взбучку. Она ещё долго ликовала и восхищённо говорила о плюсах моей приставки. Но вскоре зарядка на нашем развлечение села, точнее мой комп перегрелся и его пришлось выключить. Тогда в ход пошла еда, которую я закупил. Мы не включили даже фильм, а просто сидели и болтали.
– Давно ты приехала на остров?
– В этом учебному году. Отец захотел для нас самого лучшего образования, – она сделала серьёзное лицо и поправила невидимые очки, наверное, изображая своего папу. – вот и отправил сюда. А ты?
– Третий год уже. Меня Казахстан забрал из интерната и привёз сюда.
– Ты какое-то время жил без семьи?!
– Ну да, девять лет.
– Разве страны, тем более родного происхождения, не должны держаться вместе?
– Это долгая и невесёлая история, не думаю, что ты захочешь её...
– Слушаю! Хочу знать о тебе больше!
Она села в ожидающую позу и улыбнулась.
– Что ж ладно. Ты же знаешь, что после смерти мы рождаемся в простых человеческих семьях на родной земле?
– Да. О нашем появлении говорят властям, а те уже направляют близкую нам по роду страну на воспитание. Но ведь остаться в человеческой семье можно при договорённости и взаимном согласии обеих сторон, тогда как ты оказался отлученным и от родителей и близких стран?
Она задумалась, пристально смотря на упаковку чипсов. Я уселся поудобнее и перевёл взгляд на окно, за которым упорно продолжал биться ветер. Мне, по правде, не хотелось бы говорить об этом с кем-либо, я, даже общаясь с братом, не затрагивал подобной темы. Хотя, она ведь мой близкий друг, выслушает и быть может несильно изменит своё мнение обо мне...
– Всё верно. Так говорится во всех бумажках, к которым положено прислушиваться. Маленьких стран могут выростить как обычных детей. Так было и со мной, я сначала не знал, что какой-то особенный. Простой мальчишка, Миша Соловьёв, вот кем я тогда себя считал. У меня был класный старший брат Лёшка, любящая мама Мария и добрый папа Женя. Пять лет моя жизнь была такой простой, лёгкой и радостной... Но потом, когда органы опеки прознали о моём настоящем происхождении, они по ложным аргументам лишили родителей прав на наше с Лёшей воспитание, жизнь резко сменила цвета. Знаешь, я всё ещё помню слёзы мамы и выражение лица утешающего её отца, у которого у самого глаза были на мокром месте. Их лишили двух детей просто так, просто за деньги, что могли бы получить с торга за меня. С братом нас разлучили, я очень надеюсь, что родители всё же вернули его. Меня увезли куда-то далеко в другой город, где я и провел девять лет.
– Какой ужас... Это так жестоко! Я ведь правильно поняла, тебя забрали, чтобы продать твоим родственным странам?! Тебя должно быть заперли под замком и... И...
Она говорила очень взволнованно, её руки теребили яркую упаковку и, казалось, были готовы разорвать её на куски. Во взгляде читался необычный страх, глубокое переживание. Неужели она так прониклась моим прошлым?
– Ты почти права. Я и правда был их визитной картой к большим деньгам, но запирать меня не стали, а быстро подыскали новую подкупную семью, которая должна была просто контролировать и вырастить ребёнка, а затем получить малую долю с прибыли.
– Но ты сказал, что Казахстан забрал тебя из интерната, тогда как ты ушёл из той семьи, да и зачем?
Любопытная девушка пододвинулась ближе и внимательно смотрела прямо в глаза. Мне было не неловко, а просто как-то не по себе, скорее просто не хотелось её растраивать и видеть такое серьёзное лицо у настоящей сказочной принцессы. Но она лишь задаёт больше наводящих вопросов, пытаясь узнать всё о моей неяркой жизни. Мне от этих воспоминаний ни хуже ни лучше, но её лицо, это радостное выражение уже слетело с него, стоит ли мне продолжать? Не хочу видеть её грустной...
– Прости, наверное, нелегко о таком говорить. Я была слишком навязчива. – ответила на моё молчание Америка.
– Мне абсолютно безразлично, никаких чувств от воспоминаний детства у меня нет. Да только это скучный рассказ выходит вот и всё.
– Мне интересно. – она опустила взгляд вниз. – Если несложно, мог бы ты ответить на мои предыдущие вопросы? – не поднимая океанический взгляд, продолжила она.
– Меня вернули через три месяца из-за ужасного поведения, которое я якобы нарочно стал демонстрировать. Родители просто начали бояться своего “любимого” ребёнка и даже деньги не переубедили их.
Когда ещё жил у них, меня кормили два раза в день и выгоняли на улицу, давая белый мелок для развлечения. Он был моей единственной игрушкой и другом, поскольку остальные дети плохо ко мне относились и в основном сначала сторонились. Все знали, что я Россия, что не человек. И спустя недели две началась травля, причём детская. Мальчишки постарше переодически избивали меня, обвиняя в бедноте их семей и вымогая у меня всё, что было, в первую же драку у меня забрали и без того потрепанные кеды, милостливо купленные новыми родителями, а больше и брать с меня было нечего, я просто стал их потехой. Им нравилось втаптывать меня в ребристый асфальт и смотреть, как такой жалкий мальчишка сворачивается от боли, словно дождевой червяк. Пинали и обзывали девчонкой за длинные неухоженные волосы и слёзы, которые не свойственны пацанам вроде них. Я глотал слезы и кровь не в силах сопротивляться, пытался просто встать и доползти до крана с ржвой водой, за что получал большую порцию ударов и едких усмешок. Было больно и обидно, тогда я просто ничего не понимал, молча смотрел на их довольные лица. Потом старался избегать тех ребят, но это вообще не выходило, в меня по-прежнему летел песок, камни и палки, да всё, что было у них под рукой, иногда меня даже заставляли есть подобное... Спустя месяц, правда, уже привык, грусти не возникало, от боли не плакал, отучил себя. Ещё немного погодя стал давать сдачи и оставлять обидчикам фиолетовые и зеленые синяки. Агрессии в мою сторону стало больше, но и я становился сильнее. На третий месяц мои действия начали пугать пацанов. Я безжалостно трепал каждого подходящего ко мне парня, их скулящие крики не останавливали меня, а лишь вынуждали быстрее приподать им урок, чтобы не слышать противные звуки. Делал точно то же, что и они со мной, думая, что мне станет легче и я перестану смотреть на окружающий мир с отвратительным безразличием. Просто надеялся на прежнее своё состояние, но этого не случилось.