– Россия... Прости. – боль в её горле передалась мне.
Глупенькая, за что же ты извиняешься? Хотелось прижаться к Америке и спрятать подругу от пощечин, спрятать голову своими руками, зарыться в пахнущих цитрусом волосах и закрыть холодные ушки, чтобы она не слышала грязные слова, летящий в её адрес, закрыть глаза с длинными ресничками, чтобы она не видела мою беспощность.
Я попытался встать с колен, качаясь, поплелся в их сторону. Злость коптила меня изнутри. Он нарушил слово, что вообще за дрянь подняла руку на мою подругу? Ещё одна пощечина, химера подняла Аме за волосы и замахнулась, ярость накрыла меня с головой, кулаки сжались. Сначала никто будто и не заметил того, что я встал, это произошло беззвучно? Лишь сейчас ко мне подскочил Корея, скорчив испуганное лицо. Моя плоть опять была насажена на лезвие.
– Ещё может двигаться?!
Я. Потерял. Контроль...
POV USA
Ему было и будет больно. Он мучается из-за меня. Следила бы за языком и не высовывалась... поверила и осталась бы рядом... дошли бы мы тогда до этого? Каким должен был быть итог?
Почти безжизненное тело около десяти, а то и больше, минут (я уже теряла счёт времени от бессилия) покорно стояло перед Кореей. Он измывался над ним. Размазывал кровь по лицу, рисунок походил на маску.
– Герой... герой... кого ты спас, мой герой? – Корея закончил свой шедевр и любовался творением.
– Россия, очнись! Открой глаза! – крикнула я в надежде разбудить защитника. – Пожалуйста... – не смогла сдержать слёз.
Хотелось приползти к нему на коленях и бесконечно просить прощения. Лишь бы только привлечь внимание и вернуть сознание. Ну давай же! Злись, радуйся, кривись, удивляйся... ну хоть как-то отреагируй!
– Вы... отбросы, перестаньте над ним издеваться! Какой человек заслуживает такого обращения?!
– А он и не человек. Зверь.– обратил внимание наконец на мои крики этот конченный.
– Ты вообще заткнись, сколько можно!
Пощечина расцвела на моём лице, но она не мешала мне продолжать плакать и пытаться докричаться до Росса. Пусть хоть места на мне мокрого не оставит.
– Нас так точно заметят! – вторая пощечина сползла с её руки.
– Корея обещал Россу, что не причинит ей вреда. – Вио выскочила передо мной за что ей тоже досталось.
Раздался смешок. На него было уже плевать... Росс распахнул глаза! Слава небесам и всевышнему!!! Он пришёл в себя! Из-за стресса и слёз мне показалось, что оба его серых глаза переливались другими цветами... один золотым, а другой синим?
Неважно! Ему даже встать удалось! От радости сердце выскакивало. Прошу, уходи, исчезни. Оставь этих придурков и доберись до больницы. Я воспользовалась переключением внимания... Прости, Россиюшка... написала Канаде. Он скоро будет и задаст этим всем. Связаться с кем-то из школы не удалось... школьная сеть будто была испорчена, но ничего! Я дождусь своей подмоги, уходи же, Россия! Ты сделал и так больше необходимого...
Но отнюдь его намерения были явно не теми, о которых я молилась в мыслях. Я понимаю этот взгляд... он хочет от них избавиться. Теми же глазами он смотрел на Анжелу. Я застыла в ужасе. Вдруг мои глаза закрыла тёплая, но грязная ладонь. Нетрудно её узнать... это Виолетта.
– Что ты...
– Умоляю, не сопротивляйся, тебе не стоит это видеть... – дрожащий голос меня успокоил. Однако я могла слышать и фантазии хватало на то, чтобы понять: Росс не собирается прощать несдержанных обещаний.
– Зажмурься!
Я послушалась её. Мне сейчас всё равно на предательство, в конкретной ситуации она не желала зла. Это я чётко разбираю. Прикрыла глаза сверху руками, Вио тут же закрыла мои уши, очень плотно. Какие-то неразборчивые звуки доходили до меня, но это было не так пугающе. Не хочу, чтобы мне потом из-за этих ублюдков кошмары снились, они не стоят моих воспоминаний. А эти их мольбы о пощаде... к черту их. К черту отбросов. Не понимаю, как долго так сижу. Снег пошёл? Или это кровь... Проваливаюсь в сон. Нельзя... Нельзя...
Очнулась в каком-то кабинете. Погодите... Точно, медпункт! Если подумать, в него ведь и с улицы можно войти? Воспоминания как в тумане... Росс меня ещё и донести умудрился? Вспомни солнышко – вот и лучик. Мой ненаглядный, еле разбирая предметы перед собой, рылся в аптечке.
– Россия. – привлекла удивлённый взгляд одним лишь именем.
– Очнулась... испугала!
Он обхватил ладонями моё лицо и стал вглядываться в глаза. Очень аккуратно проводил осмотр, стараясь не потревожить больные места.
– Что болит, голова кружится? Кхе. – его кровь запестрила на моей рубашке. Лёгкие. Корея сказал, что задел лёгкие! Ему нужно срочно в больницу, но не успела я сказать, как он панически начал стирать пятно ладонью. Он тёр и тёр, приговаривая:
– Прости, прости, прости... прости. – с каждым извинением он всё сильнее искажался в лице. В итоге растерянное удивление сменилось самым настоящим... плачем? Я впервые видела его таким. С металлического неба в его глазах срывался дождь. Подумать только, этот самый опасный и холодный парень школы заливался слезами передо мной. Я еле сдерживалась и начала поглаживать его голову, которая лбом уткнулась мне в колени.
– Всё хорошо, ты не должен извиняться, ведь не виноват. Твои раны нужно вылечить, ты вызвал скорую? – моя рука не хотела расставаться с мягкими волосами и продолжала лелеять их.
– Скоро приедут. Нам нужно... – он резко поднялся, будто вспомнил о важном, и зыркнул на часы. – идти. – он рухнул мне в объятия. Я подхватила его вовремя, но, по правде, он оперся логтями в кушетку и больше помог себе сам.
– Сколько у нас времени? – стараясь не потревожить раны, я притянула Россиюшку к себе поближе. Его растрепанные волосы оказались у меня на груди.
– Десять... десять...
– Поняла. Нас найдут, не переживай и не шевелись лишний раз.
Он не стал упрямничать, прильнул как котёнок, и как всегда так, чтобы не доставить мне неудобств. Ха... как же я его люблю. Мои руки вновь вторглись в его волосы и начали хозяйничать. Послышался облегченный выдох. Устал, мой хороший, устал... Старалась как можно нежнее и легче к нему прикасаться, ведь голове очень сильно досталось. Целого места почти не осталось.
– Я тогда... много всего наговорила. Не поверила в твои добрые побуждения. А потом относилась, мягко говоря, плохо. Прости меня, дуру, пожалуйста. – не выдержала и высказалась. Он в плохом состоянии, не до серьёзных разговоров сейчас и всё-таки... хочу, эгоистично хочу, чтобы он услышал это сейчас.
– Я не смог тебя защитить, я виноват. – он приподнялся и уставился на меня. Упрямый и бесстрастный взгляд прожигал до тла, такой невозможно переубедить, до последнего будет уверен в своей правде.
– Мы оба в чем-то виноваты. – наконец-то смогла улыбнуться ему. Всё это время я упорно старалась его ненавидеть, по правде, выходило не очень хорошо. Из него злодей мне очень смутно представлялся. Хах, только и могла придумывать глупые гадости вовсе с ним не связанные... Разве у злодеев такие добрые согревающие глаза и такие холодные нежные руки?
– Соврал. – его голова качнулась и будто еле удержалась на шее. Я попыталась поддержать его.
– Береги силы, потом поговорим, ладно? – опять чёртовы слёзы мелькали перед глазами. Такая слабая, чёрт! Сердце не выдерживало... как оно могло оставаться спокойным, когда мой любимый человек выглядел так, точно ему осталось жить последней день или
... или вовсе несколько минут! Я из последних сил держусь, чтобы не взглянуть на ту лужу крови под койкой, иначе бы давно разрыдалась. Чувствую, я все чувствую... Его робкое и сбитое дыхание, невозможный жар кожи, горячую кровь, текущую с ран... Страны ведь не бессмертные. Сильные, но не всемогущие. Что такого сделал Росс, в конце концов, раз Корея решил его убить?
– Фина мне... не нравится. Эта было притворство. И мне... мне... тогда у моря... мне... – его голова забралась мне на плечо. Голос тонкий и хриплый, он переживает, что я его не услышу, вот и приблизился. Заботливый дурак! Мой дурак.