Замужество же – это союз с мужчиной, который таки, хотя бы частично, берет на себя функции мужа и добытчика.
Запасайтесь попкорном и давайте отправимся в мегаполис на активные поиски кавалера, пригодного на столь почетную и нетипичную в нашем мире должность.
2. Возраст мужчину не портит
Переписка с Иваном (39):
– Привет! На самом деле мне 49. Надеюсь, не смущает?
– Здравствуйте, а зачем же Вы тогда указали неверный возраст в анкете? Заявляете, что Вам 39.
– Хочу, чтобы мне писали молодые девушки. Они иногда стесняются из-за предрассудков. К тому же, я хорошо выгляжу, могу себе позволить.
Лариса всегда завидовала такой уверенности в себе. Ни свисающий живот, ни седина в адовом миксе с лысиной, ни прогнившие зубы-коряшки никогда не влияли на эту прекрасную мужскую оценку себя, сформулированную в краткой фразе «я выгляжу хорошо».
Что они понимают под данным «хорошо»? Для кого это «хорошо»?
Удивительный парадокс состоит в том, что даже мужчины, сохранившие кудри пуделя и мышцы ротвейлера, в 50 лет на 20 никак не тянут. Вот хоть убей. Не спутать с юными студентами.
Да и на 30 не тянут тоже.
А вот далее возможны варианты. Спортивный 50-летний мужчина, не брезгующий стоматологом и дезодорантом, имеет выбор: позиционировать себя на плохие 40, на нормальные 50 или на восхитительные 60 годиков.
Кто сказал, что цветущий молодой пенсионер со сказочными генами и здоровым цветом лица хуже хиреющего сорокалетки, покрытого морщинами? Для 30-летней Ларисы так и осталось загадкой, почему мальчики выбирают критику и подозрения вместо комплиментов.
Скользкая тема трагического мужского возраста однажды разрушила потенциальное счастье и самой Лары.
Будучи еще совсем не серым офисным работником, а молодой и стратегически неподкованной студенткой, девушка попала на крайне интересный курс к Иннокентию Григорьевичу.
Какому именно предмету было посвящено сие регулярное мероприятие, она уже, конечно, забыла давным-давно. Да и вряд ли когда-то особо вникала в такие неприятные подробности.
Важно было совсем другое. Это шоу велось крайне привлекательным молодым мужчиной.
Иннокентий Григорьевич только-только сам перестал пребывать в шатающемся статусе аспиранта, а вдобавок к очевидной молодости имел высокий рост, великолепную гриву волос, смазливый вид и боевую осанку, которая выражала готовность к флирту прямо на рабочем месте.
Лара предпочитала занимать первую парту. Что было абсолютно верно для любовной стратегии, но полностью провально для учебной.
Слюнявые пузыри на молодой секс-символ с шевелюрой пускала не только она. Все особи женского пола в группе неожиданно воспылали восточной похотью.
Мужчина и сам был виноват, ибо провоцировал, подавал неоднозначные сигналы дамам, приходя каждый раз в новом модном свитерке все более и более кокетливого оттенка.
Розовый, цвета юной свиньи.
Сиреневый, как прищемленный ноготь.
До неприличия дерзкий бирюзовый.
Студентки медленно двигались к точке кипения. Но окончательный удар по развратным женским сердцам был нанесен в тот момент, когда Иннокентий Григорьевич понял, что скудный мир свитеров не в состоянии отразить все грани его глубокой натуры, и открыл для себя бескрайнюю вселенную шарфов. Шейный аксессуар еще более кокетливо обыгрывал его прекрасные кудри.
Это был нокдаун. Несмотря на всю предыдущую моральную подготовку фанаток.
Иннокентий Григорьевич стал ходячей акварельной картиной. На отношения с ним уже никто и не претендовал. Предпочитали просто фотографировать. Для публикации в социальных сетях и демонстрации дальним провинциальным родственникам.
Так они все и окончили курс, несолоно хлебавши. Одной из дам, чье сердце было глубоко оскорблено, оказалась Лариса. Она считала, что мироздание задолжало, да просто закрысило от нее этот явно бурный и красивый роман, который по всем цветовым признакам и правилам полутонов должен был случиться.
Но вот кто-то косорукий бездарно ляпнул жирную кляксу черной гуаши, и нежно-салатовые оттенки акварели слились в вялое серое пятно.
Мироздание, как ни странно, было такого же мнения.
Потому что не позволило Иннокентию Григорьевичу, Ларе и шарфикам так больше никогда и не пересечься в этом, скажем честно, довольно забывчивом и глуповатом мире.