– Хорошо.
Пенелопа кратко кивнула и встала с кресла. Она сама, не дожидаясь хозяина, отворила дверь кабинета. Тот быстро последовал за ней. Как видно, он не выносил, чтобы кто бы то ни был в одиночку бродил по его владениям.
– Сюда, миледи. – В руках мистера Аллена зазвенела большая связка ключей.
Пока они шли вниз по коридору, раздался очередной пугающий крик. На этот раз, как показалось Пенелопе, мужской. Этот вопль сопровождался грубыми ритмичными лязгами, как будто издававший их безумец стучал по металлу каким-то предметом…
Пенелопа ощутила ноющую боль в груди. Она не могла представить Габриэля в столь ужасном месте. Когда она впервые его встретила, он был одет так же, как Джеффри, супруг Лилиан. Оба – бывшие солдаты, благородные и отважные. Габриэль отличался манерами командира, независимый, уверенный в своих силах. Как же он жил все это время здесь, в заточении? Должно быть, именно это свело его с ума. А сюда его привело вовсе не безумие.
Пенелопа чувствовала, что больше не может сдерживать одолевшую ее дрожь. Всего два с половиной года назад она и предположить не могла, что Габриэль, близкий родственник Майкла, когда-нибудь попадет в такое место. И если бы даже муж сказал ей о чем-то подобном, она бы подумала, что он сам сошел с ума. Однако самого Майкла болезнь свела в могилу уже через полгода после свадьбы.
Пенелопа едва не споткнулась. Боже! Как она могла подумать, что еще есть шанс спасти Габриэля Деверо? Ведь ничто не смогло помочь Майклу. Ничто.
Мистер Аллен остановился, заметив, что теперь слышен стук только его шагов. Он обернулся.
– Вы передумали, леди Мантон?
«Да». – Сердце Пенелопы сдавил обруч, трудно стало дышать – она вспомнила ужас той морозной зимы.
«Майкл! Он не дышит!» – Пенелопа мотнула головой, стараясь прогнать воспоминания.
– Нет-нет, конечно, нет, – ответила она управляющему. Голос Пенелопы оказался более послушным, чем ноги: она едва заставила их идти дальше.
Пенелопа напомнила себе, что она больше не та наивная, неопытная девочка. За последние два года с помощью Лилиан она научилась обращаться с людьми, страдающими различными душевными недугами. Она согласилась на это, в первую очередь чтобы отвлечься от своего горя. Значительно позже она поняла, что этот опыт для нее – настоящее спасение. Пенелопа часто слышала от людей, что с ней приятно и легко общаться, и, когда Лилиан предложила ей проводить немного времени, просто разговаривая с пациентами, бывшими солдатами, в частной клинике Стратфордов, отказаться она не смогла. И это занятие принесло огромную пользу больным, а Пенелопе – успех. Именно поэтому леди Бромвич, мать Габриэля, приехала в Лондон. Она попросила молодую женщину навестить ее сына. К тому же дама знала, что леди Пенелопа не будет распространять сведения о состоянии Габриэля. Ведь, в конце концов, она, как вдова Майкла, родственница Бромвичам, и они рассчитывали на ее понимание.
Мистер Аллен остановился у большой деревянной двери, медная ручка которой была отполирована до блеска. Он толкнул дверь, и та легко повиновалась, показывая тяжелые металлические прутья решетки, преграждающей выход из помещения, служившего Габриэлю домом. Управляющий вставил ключ в замочную скважину. С громким шумом решетчатая дверь отворилась, еще слишком новая, чтобы скрипеть от ржавчины.
Пенелопа сжалась, приготовившись ко всему. Она нервно теребила траурную накидку; сейчас ее настроение было таким же мрачным и унылым, как цвет ее одежды. Какого Габриэля она увидит за этим порогом? Если его болезнь хоть немного схожа с той, от которой страдал Майкл, она, так отвыкшая от проблесков надежды за последние дни, вздохнет с облегчением. Или же Габриэль – затерянный в глубинах отчаяния человек, закрытый в своем сознании от остального мира. Готова ли она была к подобному кошмару?
Пенелопа тяжело вздохнула. Габриэль по крайней мере жив, а это значит, что есть еще шанс его спасти. И она сделает все возможное – это будет искуплением за то, что она не смогла уберечь жизнь Майкла.
Леди прошла в комнату – так далеко, насколько могла, прежде чем ужас сразил ее.
– О… боже… мой… – прошептала она, удивившись, что смогла выговорить хотя бы это: страшнейший спазм сдавил ее горло. – Габриэль?
С трудом сделав второй вдох, Пенелопа подумала, не сошла ли с ума она – настолько невозможным казалось ей увиденное. Габриэль, совершенно голый, сидел в углу комнаты, словно стараясь скрыться от приближавшихся к нему людей. С нечеловеческой быстротой и силой он одной левой отпихнул широкую тяжелую кушетку, исполненную в стиле рококо. Деревянные ножки, скользнув по полу, издали пронзительный скрежет. Безумец спрятался за ней, будто за баррикадой.