Наблюдая за Мэг, он не переставал восхищаться не только ее привлекательной внешностью, но и терпеливым покладистым характером. Поначалу в доме мамаши Гудвин Мэг возмущалась, даже хотела бежать, но очень скоро успокоилась, и ее искренне полюбили живущие там девицы. Она помогала им писать письма родным, давала медицинские советы, если кто-то из них простужался, терпеливо выслушивала любовные истории и всячески убеждала покинуть дом мамаши Гудвин, начать новую жизнь и приобрести какую-нибудь достойную профессию. У Мэг было доброе сердце, и незатейливые обитательницы дома свиданий полюбили ее всей душой.
— Ты поздно вернешься? — тихо спросила Мэг.
Кинкейд обнял ее за талию и прижал к себе. Мэг была одета в темно-зеленое ситцевое платье, которое он недавно купил ей, и оно прекрасно гармонировало с ее темными пышными длинными волосами. Мэг так привлекательна и желанна. Вот и теперь ему захотелось провести вместе вечер, но дела вынуждали его покинуть любимую.
Последнее время удача не благоволила капитану Скарлету. Сначала он попал в засаду, когда вместе с Монти попытался ограбить очередную карету, потом провел месяц в тюрьме. Знакомство с Мэг отодвинуло насущные проблемы, но не решило их. Капитана Скарлета ждали неотложные дела, в его секретном списке значилось еще несколько фамилий, которые ему вместе с Монти предстояло вычеркнуть как можно скорее.
Он наклонился и нежно поцеловал Мэг в уголки губ.
— Как ты проведешь сегодняшний вечер? — поинтересовался он и лукаво улыбнулся. — Монти будет вместе со мной, так что я могу не опасаться, что этот сердцеед навестит тебя.
Мэг рассмеялась и подошла к камину.
— Я пока не решила. — Она задумчиво поглядела на яркие язычки огня. — Наверное, сяду вышивать, а потом почитаю.
Мэг очень любила читать, и как только они разместились в доме мамаши Гудвин, он сразу купил ей несколько книг.
По вечерам они не могли наговориться. Мэг прекрасно разбиралась в искусстве, хорошо знала древнюю историю и астрономию, любила музыку, живопись и поэзию. Откуда бы она ни была родом, думал Кинкейд, она получила прекрасное разностороннее образование.
Поначалу Кинкейд расспрашивал Мэг о ее жизни, но видя ее упорное нежелание говорить о себе, перестал донимать ее расспросами. Он резонно рассудил, что не вправе требовать от нее каких-либо объяснений. Ведь он сам обходил молчанием свое прошлое и не делился планами на будущее. Он надеялся, что со временем они смогут, не таясь, обсуждать друг с другом свою жизнь и проблемы.
— Поцелуй меня на прощание, Мэг. — Кинкейд взял ее за руку.
Мэг ласково прижалась к нему.
— Возвращайся поскорее. Я буду ждать тебя.
— Лучше ложись спать. Когда я вернусь, то разбужу поцелуем. — И он нежно провел пальцем по ее губам.
Мэг игриво улыбнулась.
— Даже если я и не засну, то притворюсь спящей, чтобы доставить тебе удовольствие. — И уже серьезным тоном попросила: — Будь осторожен, дорогой! Смотри, не попадайся на глаза полицейским!
В голосе Мэг он услышал подлинную тревогу и заботу о себе. Ему очень захотелось провести чудесный вечер в ее объятиях. Он с трудом заставил себя подойти к двери.
Если он хочет начать новую жизнь с этой прекрасной и загадочной женщиной, то должен выполнить свою миссию. В его тайном списке осталось лишь несколько фамилий.
Кинкейд бросил на Мэг взгляд, полный любви, вышел из комнаты.
Первое время Мэг было страшно оставаться одной по вечерам, но потом она привыкла, и несколько часов вынужденного одиночества уже не пугали ее.
Мэг пододвинула стул поближе к камину, в котором ярко горел огонь. Она могла бы заняться вышивкой, но рукоделие с детства не привлекало ее, хотя она неплохо шила и вышивала. Больше всего она любила читать и вести дневник, записывая в него свои мысли, наблюдения и впечатления, а последние драматические события в ее жизни особенно нуждались в осмыслении. В своем нынешнем сложном и даже опасном положении Мэг могла довериться лишь бумаге, и она с удовольствием делала это почти каждый вечер.
Последнее время она не только вела дневник, но и сочиняла стихи. В них она вспоминала свою безрадостную жизнь в замке Ратледж, грубое обращение мужа, злобные нападки графа и трагическую смерть новорожденного сына, свою любовь к нему и острую боль утраты.
Мэг задумчиво сидела за столом и пыталась выстроить сюжет нового стихотворения, но мысли о Кинкейде мешали ей сосредоточиться. Перед ее глазами возникало его лицо, а ее губы ощущали вкус его губ и сладость страстных поцелуев.
Она встала из-за стола и взяла с книжной полки томик стихов Чосера. Часы на ночном столике пробили двенадцать, и Мэг, вздрогнув от неожиданности, подняла голову от книги. Как незаметно пролетело время и вот уже наступила полночь. Мэг решила, что, поскольку Кинкейд вернется не раньше трех часов ночи, надо ложиться спать.