— Мой информатор указал бы мне на это важное обстоятельство, — сказал Кинкейд.
— Вот что, друзья, — продолжал Монти. — Вы оставайтесь несколько дней здесь, отдыхайте, набирайтесь сил, а я съезжу в Лондон, кое-что разузнаю и скоро вернусь за вами.
Кинкейд подошел к постели, подал Мэг одежду и попросил Монти отвернуться, пока она будет одеваться.
— Мне кажется, Монти правильно говорит, — подддержала его Мэг, застегивая платье. — Пусть он съездит в Лондон, поговорит с людьми, послушает разговоры, а мы пока поживем здесь пару дней. Как ты думаешь, Кинкейд?
Он немного раздраженно ответил:
— Разумеется, отдохнуть несколько дней в маленькой деревушке, где нас никто не знает, заманчивая перспектива, но мне жаль потерянного времени. Мэг, у меня столько неотложных дел: список не закончен, отцовские вопросы не решены, а ведь ты сама торопишь меня с отъездом в американские колонии!
— Кинкейд, так ты хочешь получить наследство отца и покинуть Англию? — удивился Монти. — А как же поиски убийцы твоего отца? Ты же поклялся отомстить его жене?
Мэг торопливо отошла к окну. Господи, как тяжело обманывать любимого человека, надеяться избежать позорного и страшного разоблачения! Слышать, как называют жену Филипа убийцей, и знать, что ты и есть убийца…
— Мой дядя, граф Ратледж, на днях рассказал мне, что видел жену отца в Лондоне, — сообщил Кинкейд. — Он чуть не схватил ее, но она успела убежать. Граф убежден, что ее поимка займет не более трех-четырех дней. Так что он справится с этим делом и без меня.
«Мой дядя…», — мысленно повторила Мэг его слова. Он называет ее злейшего врага дядей, и они советуются, как лучше и быстрее ее поймать. Надо бежать, немедленно бежать. Она потеряет любимого человека, но зато останется жива и избежит жестокой расправы.
Мэг судорожно сцепила руки, боясь отойти от окна и взглянуть на Кинкейда и Монти.
— Мэг… — словно издалека донесся до нее его голос. — Мэг, ты не слушаешь нас?
Она нервно обернулась и с усилием произнесла:
— Я просто задумалась, дорогой.
— Я согласен с Монти, мы поживем в этой таверне несколько дней.
Мэг улыбнулась. Итак, эти дни она проведет с любимым, не разлучаясь ни на минуту… Здесь, в маленькой таверне, она в полной безопасности, ведь граф Ратледж сейчас в Лондоне.
Мэг подумала, что наверняка Сэйти и ее друг уже все выяснили и теперь ждут ее. Ничего, несколько дней не сделают погоды и не последний корабль отплывает в Америку…
— Прекрасная идея, милый. Ты отдохнешь, и рана заживет.
Монти остановился на пороге.
— Ладно, друзья, я вас покидаю, а через пару дней приеду за вами или пришлю сообщение. — Он надел на голову зеленую шляпу. — Кстати, какую историю вы сочинили для хозяйки таверны?
— Мы супруги. Ездили выбирать поместье, устали и решили отдохнуть здесь несколько дней.
— Понятно. Ну ладно, я пошел! — Он лукаво взглянул на Мэг. — Смотри, веди себя хорошо, любовь моя!
Мэг помахала ему рукой.
— Я постараюсь! — и уже серьезно попросила: — Будь осторожен, Монти!
За ним закрылась дверь, Мэг подбежала к Кинкейду и порывисто обняла его.
— Любимый, я так рада, что мы немного поживем здесь!
— Я тоже, — улыбнулся он. — Кстати, какие у нас планы на сегодняшний день?
Мэг лукаво взглянула на него.
— У меня есть одно предложение, но не знаю, понравится ли оно тебе…
— Какое?
Она шепнула ему в ухо несколько слов.
На лице Кинкейда появилось счастливое выражение. Он засмеялся, легко поднял Мэг на руки, покружился с ней по комнате и отнес в постель.
— Какое замечательное предложение, — бормотал он, целуя ее в шею. — А главное, неожиданное!
Мэг рассмеялась и крепко прижалась к нему.
Маленький Джеймс бежал по коридору замка, и его шаги гулко отдавались в пугающей, странной тишине.
«Отец! — бормотал он. — Отец, где вы?»
Подол его длинной ночной рубашки волочился по холодному сырому полу и затруднял движения. Липкий влажный страх полз по плечам Джеймса и сковывал спину.
«Отец! — умоляюще шептал мальчик. — Отзовитесь…»
Грубый, хриплый голос отца громким эхом прокатился по каменным стенам и замер где-то вдали.
«Тебя никто никогда не полюбит, щенок! Твоя мать умерла, чтобы не видеть тебя! Негодяй, маленький гнусный негодяй!»
«Отец! — в отчаянии закричал Джеймс, чувствуя, как ледяной страх сжимает ему горло. — Отец, я не могу отыскать вас!»