— Проходимец и проныра!
Личный секретарь пропустил эту характеристику мимо ушей, поскольку не был уверен, к кому именно она относилось — к нему или к племяннику графа, и мрачно подытожил:
— В общем, он пропал, и никто не знает, где его можно отыскать, милорд. Я даже не уверен, что он в Лондоне! Вполне вероятно, он или уехал из страны, или уже умер.
— Не болтай чепухи! — оборвал его Персиваль. — С чего это такой молодой человек, как Джеймс, умер! Он живет в Лондоне. Я чувствую… Он скрывается где-то здесь, так же, как и… она. — Он налил себе еще вина и залпом выпил. — Ищи их, Хиггинс, ищи! Я должен встретиться с ними!
— Но, милорд, я опросил всех своих информаторов и даже не представляю, куда еще обратиться, — пожаловался личный секретарь. — Я не знаю, где их искать!
— Замолчи и не ной, Хиггинс! — стукнул по столу кулаком граф Ратледж. — Не смей больше хныкать! Я велел тебе отыскать Джеймса и Маргарет — будь любезен выполняй мое приказание! А теперь забери пустую бутылку и принеси мне полную!
Хиггинс мелкими шажками приблизился к столу, схватил пустую бутылку и засеменил к двери.
Граф Ратледж раздраженно посмотрел ему вслед.
— Чертовы слуги! Ничего не могут! Неожиданно дверь приоткрылась, и в ее проеме снова показалась физиономия личного секретаря.
— Милорд… к вам пожаловала молодая леди, — сообщил он.
Граф удивленно вскинул голову. В спальню вошла юная Мэри Мэмфорд в роскошном тонком розовом платье, отороченном желтой кружевной каймой.
Он вскочил со стула и пошел навстречу, протягивая руки.
— Мэри, дорогая, я так рад снова видеть вас!
— Перси! — кокетливо улыбнулась Мэри и поцеловала его в щеку. — Я тоже рада видеть тебя!
— Ты пропустила ужин, но если голодна, прикажу слугам подать для тебя еду и вино.
Мэри томно взглянула в его лицо и капризно промолвила:
— Ты же знаешь, Перси, я надеюсь на десерт! На что-нибудь сладенькое и необычное! — И она плотоядно засмеялась, довольная двусмысленностью прозвучавшей фразы. Затем она обернулась к Хиггинсу, который все еще стоял у двери, не решаясь уйти, и резко бросила: — Свободны! Нам ничего не надо!
Личный секретарь вопросительно взглянул на графа Ратледжа.
— Милорд, вам ничего не потребуется?
— Делай, что тебе велели! — Персиваля раздражала его непонятливость. — Закрой дверь. И чтобы до утра меня никто не смел беспокоить!
— Но… вы приказали принести вам еще бутылку вина, милорд, — нерешительно пробормотал Хиггинс.
— Вон! — рявкнул граф Ратледж.
Хиггинс испуганно втянул голову в плечи и быстро закрыл за собой дверь, а Персиваль подошел к Мэри Мэмфорд и помог ей снять с плеч теплую шерстяную накидку. Затем он достал из кармана шелковый кружевной платок и вытер им свой уродливый рот.
— Признаться, я не ожидал тебя сегодня вечером!
Мэри Мэмфорд провела рукой по его груди и расстегнула несколько пуговиц его ночного халата.
— Я хотела сделать тебе сюрприз, милый Перси! — лукаво промолвила она. — Ты же знаешь, как мне трудно вырваться из дома! Сегодня у меня появилась такая возможность, и я сразу же поспешила к тебе!
Персиваль гордо расправил плечи, но тут же обеспокоенно спросил:
— Надеюсь, тебя никто не видел?
Мэри Мэмфорд на минуту задумалась.
— Меня видел лишь твой личный секретарь. Господи, до чего же этот Хиггинс противный! Как ты можешь держать в доме такую хитрую и скользкую змею, Перси? Он вызывает у меня отвращение.
Граф Ратледж не обратил внимания на ее слова. Он говорил лишь о том, что его волновало.
— Хорошо, что тебя никто не видел, Мэри! Ни к чему афишировать наши отношения. Надеюсь, ты и в дальнейшем будешь соблюдать предельную осторожность.
Графа Ратледжа по-прежнему одолевало противоречивое чувство: он и презирал эту вульгарную, распущенную девицу, она раздражала его, и, вместе с тем, его неудержимо влекло к ней. Она ни в чем не отказывала ему и была весьма изобретательна в постели.
— Ты долго пробудешь у меня? — спросил Персиваль.
Мэри начала неторопливо расстегивать платье. — Пока не увижу, что ты уже больше ни на что не способен, — весело рассмеялась Мэри и, сняв с себя платье, нижние юбки и тонкую сорочку, легла на широкую кровать графа.
Персиваль внимательно следил, как она раздевается, нервно облизывая пересохшие губы. Рывком сняв ночной халат, он бросился к ней. Блики свечей задержались на его восставшем стволе.
— Что ты сегодня придумаешь? — Голос его прерывался от страсти.
Мэри хмыкнула. Голая, она лежала на шелковых простынях, раздвинув ноги и поигрывая своими черными кудряшками.