— Послание для достопочтенного Джеймса Рэндела!
Кинкейд приоткрыл дверь и уставился на стоявшего на пороге незнакомца.
17
Лицо Кинкейда стало мертвенно-бледным, он резко обернулся, надеясь, что Мэг не слышала слов незнакомца, постучавшего в дверь.
Много лет прошло с тех пор, когда Кинкейд в последний раз слышал фамилию Рэндел. Он считал, что навсегда распрощался со своим прошлым, и вот теперь его уродливые, причудливые тени снова возникли на его пути. Казалось, та жизнь, от которой он когда-то сумел убежать, протягивает к нему свои жадные щупальца.
— Что вам угодно? — тихо спросил Кинкейд, сдерживая дрожь в голосе.
На пороге стоял коротышка с невыразительным лицом, крючковатым носом и ледяными светло-серыми глазами.
— Прошу прощения. Вы — Джеймс Рэндел?
— Что вы хотите от него? — Кинкейд старался, чтобы его голос прозвучал твердо и уверенно.
Незнакомец захлопал ресницами, попытался изобразить на своем лице улыбку и объяснил:
— Я пришел по поручению графа Ратледжа, сэр. Мне велено сопроводить его племянника в замок к милорду. Вы… вы ведь Джеймс? — осторожно вымолвил он.
Кинкейд оперся рукой о дверной косяк. Вот, значит, как… Его дядя, граф Ратледж, пожелал его видеть… Спустя десятилетие. Внезапно он догадался: если граф Ратледж послал за ним, значит, дело касается его отца! Что же с ним произошло?
Кинкейда охватило чувство раскаяния. Он всю жизнь ненавидел отца, ни разу не пожелал встретиться с ним, поговорить! Возможно, они нашли бы общий язык…
Он пристально взглянул на коротышку.
— Да, я Джеймс Рэндел. Что вам угодно?
Незнакомец заулыбался, несколько раз вежливо поклонился и, как показалось Кинкейду, вздохнул с облегчением.
— Я — Хиггинс, личный секретарь графа Ратледжа, — представился он. — Очень рад, что наконец мне выпала честь познакомиться с вами после долгих лет вашего отсутствия, сэр Джеймс. Ваш дядя много рассказывал о вас.
Он снял шляпу, еще раз поклонился и учтиво сказал:
— Сэр Джеймс, я подожду вас в экипаже.
Кинкейд в нерешительности отступил на несколько шагов и с тревогой в голосе спросил:
— Скажите, Хиггинс, что-нибудь случилось в замке?
— Мне… поручили вас сопровождать, — уклончиво ответил личный секретарь. — Итак, сэр, я буду ждать вас в экипаже. — И он, почтительно раскланявшись, ушел.
Кинкейд несколько минут неподвижно стоял. И снова предчувствие надвигающейся беды овладело им. Неужели ему придется вернуться в замок, откуда он бежал много лет назад? Изменится ли его жизнь после посещения Ратледжа? Не перечеркнет ли поездка надежды на будущую счастливую жизнь с любимой Мэг в американских колониях?
Кинкейд решительно тряхнул головой. Нет, он не позволит разрушить свою жизнь никому: ни графу Ратледжу, ни собственному отцу!
Он направился в спальню, где отдыхала Мэг, и, увидев ее, немного успокоился.
— Кто приходил? — поинтересовалась она.
— Один человек. Мне придется на некоторое время покинуть тебя, сердце мое.
— Что-то случилось? — забеспокоилась она.
Кинкейд ободряюще улыбнулся.
— Не волнуйся, все в порядке. Просто мне надо будет решить кое-какие проблемы… встретиться и поговорить с одним человеком. Мы не виделись с ним много лет.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Она встала с постели и подошла к Кинкейду.
— Нет, дело пустяковое, я справлюсь один. — Он старательно улыбался.
Он снял с вешалки плащ, накинул на плечи, взял шляпу.
— Я постараюсь побыстрее управиться с делами. Пока не знаю, когда вернусь, но ты не волнуйся. Мэг… я очень люблю тебя.
Он подошел к ней, порывисто обнял, поцеловал и направился к двери.
«Просто так граф Ратледж не стал бы разыскивать своего племянника, — мрачно думал он. — За столько лет он ни разу не дал о себе знать. Значит, случилось что-то серьезное, и не исключено, что трагическое».
Кинкейд остановился около парадной двери лондонского дома графа Ратледжа и постарался успокоить сбившееся дыхание. Его сердце неровными толчками билось в груди, а руки немного дрожали. Много лет он не виделся со своими родственниками, ничего о них не знал и теперь ловил себя на мысли, что не испытывает желания снова встречаться с ними. Он с детства боялся и ненавидел своего отца и его старшего брата, эти чувства владели им и по сей день. Кинкейду вдруг на минуту показалось, что он все еще маленький мальчик, в любой момент ожидавший окрика или грубого слова. Господи, зачем только он согласился поехать с этим мерзким Хиггинсом…