Коснувшись в какой-то момент плечом Кена, Синди ощутила легкий разряд тока. Что-то таинственное. Несколько секунд они внимательно смотрели друг другу в глаза, потом Синди резко повернулась и пошла к столику.
Ее сердце яростно колотилось. Казалось, что каждая клеточка ее тела мечтает, чтобы Кен обнимал и целовал ее. Но неужели это возможно? К тому же, она ничего не знает о Кене Тейлоре. Может быть, у него давно есть женщина, которую он любит. Проклятие! Какой жестокой оказалась эта мысль.
— Синди, что-нибудь не так? — тихо спросил Кен. — Вы себя плохо чувствуете?
Она поморщилась.
— Я просто подумала… Но я не хочу портить этот прекрасный вечер. Пожалуйста, давайте уйдем, мне бы хотелось еще погулять…
Кен оплатил счет, и на этот раз Синди не возражала. Она перестала ломать голову над тем, откуда у него деньги. Сейчас ей было просто наплевать на это…
3
Они медленно шли по обочине узкой дороги, изредка освещаемой на несколько мгновений фарами проезжавших машин. Обоих вновь поглотила тишина ночи. Впереди уже виднелись корпуса отеля.
С центральной площади Хаммамета доносился голос, напоминающий нескончаемое монотонное пение. Насколько Синди знала, это был голос муэдзина, призывавшего правоверных к молитве.
— Как долго вы пробудете в Хаммамете, Кен, — спросила Синди.
— Думаю, около двух недель, — ответил он. — У моих здешних друзей большой дом, и они ничего не имеют против, когда я у них появляюсь. Итак, у меня много времени для встреч с вами. Вам же необходим кто-нибудь, кто хорошо здесь ориентируется. И я как раз то, что вам надо. А главное, мне бы хотелось… я хочу быть с вами, Синди.
Ну, наконец-то. Наконец-то он признался, что она ему небезразлична.
Именно это она и хотела услышать. Синди остановилась и посмотрела на Кена. Ей почему-то стало трудно дышать.
— Когда я увидел тебя в аэропорту, то сразу понял, что должен подойти и помочь тебе, — продолжал Кен. — Ты выглядела такой нежной и беззащитной — я просто не мог по-другому. А теперь я так счастлив, что мы вместе.
Их взгляды встретились. Губы Синди слегка приоткрылись, когда она приподняла голову. Руки Кена коснулись ее плеч. Он мягко притянул ее к себе. Синди прижалась к Кену. Поцелуй был легкий и трепетный.
Чувство, охватившее Синди, было похоже на удар молнии. Нежный поцелуй перешел в нечто большее. Синди, закрыв глаза, обхватила руками плечи Кена. В ответный поцелуй она вложила все желание, которое испытывала.
Казалось, что прошла вечность. Но вот Кен с трудом оторвался от Синди, и она смогла произнести слегка дрожащим голосом:
— Я не хочу оставаться одна сегодня ночью, Кен.
И вновь она почувствовала руки Кена и его губы. Он снова поцеловал ее, и она была на седьмом небе.
— Пойдем, — сказала Кен, переводя дыхание и беря Синди за руку.
Одетый в белый бурнус служащий поклонился, когда Синди поравнялась с ним. Она свернула направо, Кен молчаливо следовал за ней.
— У меня последний домик, с видом на море. Он мне очень нравится, — тихо произнесла Синди, боясь разбудить спящих постояльцев.
Кен ничего не ответил, он безшумно шел за женщиной, которую желал больше всего на свете. Секунду спустя Синди открыла дверь в свой номер.
Кен вошел и огляделся.
— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросил он.
— В баре, — ответила Синди. — Поухаживай за нами.
Кен достал бутылку вина и два бокала. Наполнив их, он передал один Синди. Они чокнулись.
— За то, что я встретил тебя, Синди, — сказал Кен. — Верю, это было предопределено судьбой.
Неожиданно Кен отставил бокал в сторону. Синди читала в его глазах желание. «Обними меня, — шептала про себя Синди. — Иди ко мне, Кен».
Это он и сделал. Он обнял ее и поцеловал. Его страсть в первую минуту испугала Синди. Но потом она прижалась к нему так, как будто никогда и ни за что не хотела отпускать ни на шаг. Их губы слились в жарком поцелуе.
Пальцы Кена ласкали плечи Синди. Он нашел молнию комбинезона. Несильно потянул застежку вниз. Шелковый наряд соскользнул с прелестной фигуры. Под ним не было ничего, кроме крохотного лифчика и кружевных трусиков. Через них просвечивал темный треугольник волос.
Глаза Кена вспыхнули. Он увидел, как прекрасна Синди, и это почти лишило его рассудка.