-Миссис Клодс, позвольте украсть вашу дочь на пару часов. Я очень долго не был в городе и слишком давно не видел Тари. К тому же у меня есть для нее сюрприз. Обещаю, что верну ее к утру.
-Оу…Я даже не знаю.- Джейн Клодс смотрела на мужчину, державшего ее дочь за руку. Женщина весь вечер наблюдала за ним, за тем, как нежно он ведет себя с Санни, и в тоже время, бросая хищные взгляды на Браина. Джейн посмотрела на мужа.
-Если с нашей девочкой что-то случится, я лично кастрирую тебя, мужик.
-Обещаю, что никогда намеренно не причиню Тари боли. Я ждал ее слишком долго, и поверьте мне, что сам убью любого, кто осмелиться обидеть ее.
Адам смотрел на отца Сантарии. Карие глаза мужчины смотрели на него с вызовом. Томас Клод излучал силу, которая заставляла волка Адама уважать того. Кто стоял перед ним. Но было еще что-то в этом взгляде, словно мужчина знал, кто стоит перед ним, словно он знал настоящего Адама Бэлла.
Сантария сидела в машине и ждала, когда Адам заберет заказанное по дороге кофе и булочки. Девушка не понимала, что происходит. Адам ворвался в ее жизнь спустя столько времени, и вел себя так, словно ничего не произошло, будто и не было той ночи, когда он отверг ее от себя. Он постоянно держал ее за руку, показывая каждому вокруг, что она его. И это пугало Санни. Но больше всего ее пугала ее реакция на Адама. Она нуждалась в нем, казалось, каждая клеточка в ее теле жаждала его прикосновений, ловила его взгляд и наслаждалась теми чувствами, что он дарил ей.
Он так и не сказал куда они едут, просто улыбался и рассказывал о доме своей тети, о работе. А она молчала, просто наслаждаясь тем, что он здесь, с ней. Поэтому когда они остановились у небольшого домика на берегу реки, Сантария с удивлением смотрела вокруг. Темный густой лес окружил небольшую поляну, на которой стоял бревенчатый дом. В таких обычно останавливаются на лето, чтобы порыбачить или поохотиться. Красивый вид на реку и горы на другом берегу, завораживали, освещенные заходящим солнцем.
-Как красиво.
-Я рад, что тебе нравится. Этот домик принадлежит моему отцу, и мы часто приезжали сюда всей семьей охотиться и отдохнуть от ста…от остальных.
Адам с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на девушку и покрыть каждый сантиметр ее тела поцелуями. Сейчас в лучах заходящего солнца она была прекрасна. Да и тот факт, что скоро ночь вступит в свои права, будоражило волка, изголодавшегося по своей паре. Мужчина не хотел ее пугать. Именно поэтому он привез ее сюда за пару часов до полнолуния. Он сможет, у него еще есть время, прежде чем волк вступит в свои права.
-Пойдем, я покажу тебе дом.
Когда он снова взял ее за руку, все переживания о том, что должно было сейчас случится, прошли. Сантария понимла зачем он привез ее сюда, и со страхом ждала этого. Она хотела Адама, он был единственным, кого она действительно хотела видеть в своей жизни, в своем сердце. И то тепло, что он излучал, помогало ей справится с волнением.
Изнутри дом был просто очаровательным. Ничего лишнего, очень уютно и спокойно. Большой камин в центре гостиной так и манил посидеть возле него с чашкой кофе, закутавшись в теплый плед. Теперь Сантария поняла, для чего Адам заезжал в кафейню.
Они сидели на полу, обнявшись и смотрели на огонь. Каждый хотел начать разговор, но не решался нарушить эту идиллию. Адам понимал, что не может тянуть дальше, это могло быть опасным для Сантарии.
-Тари, я хочу, чтобы ты знала, что это не на один вечер. Не потому что я просто хочу тебя до дрожи в коленях. Я увидел тебя еще на той вечеринке у озера, два года назад и именно тогда знал, что ты моя и я уже никогда не смогу тебя отпустить. Я ждал все это время, когда тебе исполнится восемнадцать и уже никто и ничто не сможет разлучить нас.
Сантария удивленно смотрела на Адама. Она не понимала, зачем он столько ждал, причиняя боль им обоим. Но его слова грели ее сердце.
-Не бойся меня. Я никогда не причиню тебе боли.
Нежные губы и легкое касание. Сотня чувств заискрили внутри. Изучающий и успокаивающий поцелуй, говорящий о многом. Едва уловимые движения рук к бархатистой коже. Обещающие и призывающие. Слабый стон, дающий разрешение, и лавина страсти, сметающая все мысли, не оставляющая ничего вокруг, только наслаждение.