В окошке была видна растущая луна. Слева от Тхира что-то лежало. Что-то тёплое. Оно грело ему бок.
Тхир опасливо отодвинулся. Лунный свет серебрил густую шёрстку, и кончики мягких ушей казались схваченными тонким инеем.
Лисица.
Рада?
Кошмар всё ещё не до конца отпустил Тхира, и мысли путались. Лиса спала, вытянув лапы и уложив на них голову. На его движения она никак не реагировала — должно быть, очень крепко спала.
Вывела его из тьмы.
— Спасибо, — беззвучно шевельнулись губы.
Не вполне отдавая себе отчёта, потянулся к лисице. Пальцы утонули в мягком меху. Провёл ладонью от холки по всей спине. Коснулся ушей…
Одно ухо дёрнулось, и Рада вскинула голову. Было тесно, но Тхир чувствовал — они пересеклись взглядами. Вдруг лисица громко фыркнула и, мощным прыжком перелетев через Тхира, заметалась по всей избе. Комок тьмы сновал туда-сюда из угла в угол, и шорох лап не смолкал. Наконец Рада скользнула куда-то за печь — туда, где темнее всего. И всё стихло.
Тхиру стало стыдно.
— Рада! — позвал он громким шёпотом, чтобы не разбудить хозяйку. — Рада!
Зачем позвал? Кто знает.
Лёг и отвернулся к бревенчатой стене с законопаченными мхом щелями.
И в самом деле, чего это он? Смутил напарницу. Смутился сам. Только вот мягкое тёплое чувство, что оставила она после себя во сне, никак не желало отступать. И что-то было в этом чувстве такое… как сияющая жемчужина, до которой ещё надо добраться — самая суть этого чувства, — но вниманием к ней всё возвращается и возвращается.
Это просто сон. Сны снятся чаще всего просто так, без дурных предзнаменований и тайных знаков. И образ Рады просто так вытащил его из кошмара. Не больше. Просто подсознание почему-то обратилось именно к Раде. Почему? А потому что почему бы и нет?
Спустя некоторое время Тхир успокоился и уснул. Правда, пообещал себе утром извиниться перед Радой за неловкость. И спросить, почему она решила вдруг спать рядом с ним, хотя прежде выбирала место подальше.
— Ты какого чёрта распустил руки?! — гневно восклицала Рада, и лицо её пылало. — Я тебе что, мягкая игрушка?! Я просто хотела погреться, мне было холодно!
— Прости! Пожалуйста, прости! — покаянно говорил Тхир, подняв руки. — Я не хотел тебя оскорблять! Мне приснился кошмар, и ты подвернулась под руку. Нужно было отвлечься. Я был немного не в себе. Прости. Я не хотел тебя обидеть. Правда.
Рада успокаивалась, но всё еще выглядела смущённой. Она прижала ладони к щекам. Услышав про кошмар, она с подозрением повела своим вострым веснушчатым носом. Совсем как лиса.
— Ну хорошо, прощаю, — изрекла она наконец. — Ну и сама не буду больше прыгать к тебе греться.
Совсем засмущалась, и Тхир был вынужден окончательно признать, что ситуация действительно нелепая.
Они вновь обошли деревню, справились о самочувствии деревенских. Где-то их накормили, где-то насовали в карманы орехов и яблок в знак признательности. Они управились быстрее, чем ожидалось — поветрие отступило (во всяком случае, на время точно), и теперь можно взяться за отчёты с чистой совестью.
— Кхм… Тхир, — неуверенно заговорила Рада. — У меня есть к тебе вопрос. Как к магу крови.
Юноша отвлёкся от отчёта и с интересом посмотрел на неё. Он несколько часов кряду писал безостановочно, навёрстывая упущенное и пытаясь догнать лисицу, и теперь был рад ненадолго отвлечься.
— Давай, говори. Чем смогу, помогу.
Девушка смущённо теребила перо и не торопилась начинать разговор.
— Только пообещай понять всё правильно и не смеяться надо мной. Это очень важно.
И так посмотрела, что Тхир невольно проникся.
— Говори.
Рада поёрзала, прикусила губу, сцепила-расцепила пальцы.
— Я тебя люблю. Ты моя истинная пара. Нет, я ничего не напутала и не приняла одно за другое. Я знаю, что это невозможно, поэтому вопрос — почему это всё-таки произошло и как теперь мне быть?
Как на духу.
Несколько мгновений Тхир вникал в сказанное. Когда вник, опешил.
— Прости? — осторожно спросил он. — Я не ослышался? Ты сказала…
— …то, что сказала. Помоги, пожалуйста, разобраться.
Рада была напряжена, и Тхир уже в который раз почувствовал себя неловко.
— Хм, — только и изрёк он. — Это… странно.
— О, да! — насмешливо ответила Рада.
— Это невозможно, — весомо добавил Тхир.
— Ещё бы.
Пауза. Рада отвела глаза и взялась за чернильный камень, отколола от него кусочек и бросила в ступку. С усилием застучал пестик.
Тхир следил за её движениями и не мог подобрать слов. Он просто не мог понять, лукавит лисичка или нет. Вполне может — лиса же. Однако сомневался — это ведь такая ложь, что скорее навредит, чем принесёт пользу.