Эльф достал из тёмно-зелёного мешочка два простых медных кольца без камней и каких-либо украшений. Они были тяжёлые и холодные.
— Наденьте на указательный палец. Расслабьтесь. Могут нахлынуть неприятные эмоции. Будьте к этому готовы.
Коснулся кончиками пальцев лба сначала Рады, потом Тхира. Девушка ощутила, как вокруг поднимается пелена, как мякнет тело, как кольцо на руке стало тяжёлым, будто кирпич.
Что же она делает?.. что она творит? Почему эта ситуация произошла именно с ней? Почему она чувствует такую вину?..
«…Я не могу жить без вас, Эрнан. Я знаю, так не должно быть, но я люблю вас. Я больше не вижу смысла…»
Строчки мелким дрожащим почерком. Письмо отлетает в сторону.
Вина, вина, вина… сожаление и горечь. Но — невозможно. Это невозможно, и та, что написала письмо, прекрасно это знает. Они неоднократно об этом говорили, но она ничего не могла поделать со своей ядовитой, гибельной любовью.
Кожу ладоней жгло. Жгло всё сильнее и сильнее. Так, будто подносишь руки ближе и ближе к костру, и вот пламя уже лижет их, и невыносимо больно, но отпрянуть почему-то невозможно…
«БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ЛИС».
Рада захлебнулась воздухом. Хотела вскрикнуть, но словно чья-то хватка сомкнулась на шее, и из горла вырвался лишь хрип. Туман вокруг развеялся, в тело вернулся остов, и перед глазами возник серый взгляд мастера проклятий.
— Кажется, кое-что получилось, — прошептал он с улыбкой и похлопал девушку по плечу. — Ну, ну, всё хорошо.
— Руки жжёт… — всхлипнула лисичка и подула на ладони. Ни следа ожогов на них не было, но боль была нещадной.
— Это хорошо! Значит, есть материальный носитель проклятия, и ваш отец держал его в руках. На что это было похоже?
— Письмо… какое-то письмо. Это была женщина, — трясясь, проговорила Рада. — Она признавалась в любви, но Эрнан знал, что не сможет ей ответить тем же… Это мой папа. Его звали Эрнан.
Замолкла и спрятала горящие ладони в рукава. Как же больно, боги!
— Это была женщина из моей семьи, — вдруг сказал Тхир, и его взгляд пересёкся со взглядом Рады. — Наверное, мы говорим об одном и том же человеке. Она ушла рано — после письма я почувствовал тьму. Ту самую, из которой ты меня вывела тогда, во сне.
— Да?.. — изумлённо шепнула девушка. — Какое совпадение…
Эльф, прищурившись, задумчиво смотрел на ребят. Он что-то понимал.
— Должно быть, проклятие исходило от неё? — спросил он. — Отвергнутые женщины способны на многое. Тхир, вам было страшно, когда вы оказались во тьме? Страшно до потери памяти?
— Да.
— Обычно такой образ возникает, когда дело касается самоубийц. Я прав?
Тхир подавленно кивнул.
— Это моя тётя Нэя. Я сразу понял. Я никогда её не знал, потому что тогда только родился. Мы не обсуждали эту тему. Я просто знал, отчего она умерла.
— Вы сейчас чувствовали, что она проклинала кого-то перед смертью?
Тхир покачал головой.
— Нет. Не проклинала точно. Она просто ушла. Как… не знаю. Просто тьма.
— Но я чувствовала проклятье! — возразила Рада. — Оно было… громкое и яростное. Очень. Во весь голос. И после него ожгло руки.
— Ноэни Нэя была замужем? — спросил эльф.
— Да, была. У неё уже была дочь — моя кузина, на три года меня старше. Дядю я знал, конечно же… Когда сестра вышла замуж, он вскоре умер. Сам, не накладывая на себя рук. Целители так и не выяснили причину. Он был ещё молод…
— Да уж. Выполнил свой долг отца и решил, что его больше ничего не держит на этом свете. Очень по-людски, если честно, — вздохнул айль Риноэль. — И очень печально. Я теперь склоняюсь к мысли, что он мог послать проклятие настолько сильное, чтобы оно задело аж следующее поколение. У него ведь отняли жену.
— Наверное, мог, — согласился Тхир.
— Никто не отнимал жену! — вскинулась Рада. — Папа был в паре с моей мамой. Они были истинными, и папа никак не смог бы маму бросить ради другой женщины! Он не должен нести за это ответственность. Я уверена, он много разговаривал с ней и пытался донести, что ничего не выйдет. Я не принимаю это проклятие! Я тут тем более ни при чём!