— Ха-а! — заревел владетель, осаживая коня перед двором Любочады. — Ветер Смерти! Какая славная встреча. Отец мой Светозарный наградил меня!
Страшен владетель ликом был, черён, как сама Тьма, прародительница ночи, и горели чёрные огневихри за плечами его как два агачьих крыла.
— Думается мне, не наградил, а наказал, — сказал колдун. — Не Светозарному ты сын, Лихое Пламя. Умрёшь ты сегодня.
— Ха-а, ха-а! — бешеным смехом вскричал владетель и псов своих спустил с цепи.
Полыхнуло тогда белым и алым, а на месте колдуна соткался из света и огненного жара волшебный зверь с развесистыми рогами; ахнула Искорка, узнав оленя, которого лечила прошедшей весною. Налетел рогатый на ящероголовых псов и не стало псов владетеля Старолесья на свете. Налетел на самого владетеля, обернувшегося для боя громадною агой, и вышла битва, о которой слагали потом легенды от края Каменного Моря до побережья моря живого.
Огневихри стекали с белой шерсти и таяли, не долетая до земли. Победил олень, но по тому, как стоял он, уронив рогатую голову, видно было, что трудом далась ему победа. Сейчас набросят на него верёвки и сети, запрут в сарае, свяжут да пошлют с поклоном к владетелям соседних пределов, чтобы не делали Медовым Варам худа. Каким бы ни был поганцем Лихое Пламя, а нельзя простолюдинам просто так, за здорово живёшь, лишать жизни властью одаренных. Ведь будут казни и наказания, если виновного не найдут и не повесят у трёх дорог с табличкою про его прегрешения — другим в назидание.
Вперёд всех очнулась Искорка. Выхватила из рук остолбеневшей тётки своё наследие, прыгнула к оленю волшебному, а он перед нею ноги подогнул — на спину садись. Едва взлетела девушка на спину ему, едва схватилась рукою за рог, — прыгнул волшебный зверь и пошёл, пошёл гигантскими скачками, уходя от оживших, закричавших гневно людей.
А и не зря его Ветром прозвали, летел как на крыльях, и огневихри срывались со шкуры его.
Велико и необъятно Каменное Море, когда смотришь на него с гребня высокой волны. До самого горизонта тянется оно, тёмными громадами в закатном зареве, и под каждою волной блестит стеклянное озеро. А далеко-далеко разливается над окоёмом багрово-золотое сияние.
Золотые Врата. Око иного мира.
— Владетеля Старолесья убил я, — сказал колдун по имени Ветер, не оборачиваясь на застывшую за правым его плечом Искорку. — Бежать мне надо, и тебе со мною заодно. Видели все, как своею волей ты со мною умчалась.
— Ты хотел жениться на мне или на моём наследстве? — задала Искорка разъедавший её душу вопрос.
— Лютой зимой ты накормила меня, весною гибельной от грани отвела обратно в мир, — глухо ответил колдун, не оборачиваясь по-прежнему. — О наследстве твоём я не знал. К тебе шёл, за тобою, и не сразу узнал в человечьем образе будучи. Но уж когда узнал…
Открытый сундучок являл небу своё содержимое: не золото, как думала жадная тётка Любочада, но браслеты и медальон со знаками разгневанного солнца, такими же, что были на украшениях колдуна.
— Надень, — предложил колдун. — Твоё.
— Если бы тётка открыла его…
— Сгорела бы в миг. Не для простых смертных дары Светозарного. В тебе кровь детей его; надень.
— Ты женишься на мне? — спросила Искорка, замирая сердцем.
— Может быть, по ту сторону Каменного моря ты найдёшь себе мужчину получше…
— Может быть, мне нужен не лучший? — спросила Искорка, дрожа от собственной смелости.
Так сказала она, и сама шагнула к колдуну, обняла его, прижалась щекой к его плечу, пропахшему грозой и полынью.
И была любовь их нежной и неистовой, глубокой, как озеро под каменною волной, и неистовой, как вихревой огонь, идущий от Золотых Врат, тёмной, как земля, основа жизни, и пылающей, как небо звёздное, основа света.
А после надела Искорка украшения матери, браслеты да медальон железный, и сказала она колдовское слово, которому научил её муж, которого знающие люди прозывали Ветром Смерти. Топнула ногой, и обернулась оленухой. Золотые огневихри срывались со шкуры её, горели глаза неистовым пламенем и рога её, пусть и короткие, не такие ветвистые, светились золотым сиянием.
Поскакали оба они на восход, Ветер Смерти и супруга его Искорка, и так говорят, прошли Золотые Врата, последние из живых прошли их, и за ними Врата закрылись. Перестали изникать из Каменного Моря огневихри, и само Море замерло, упокоившись навеки.
Но иногда, в светлые вечера на исходе лета можно увидеть их тени, скачущие по каменным волнам. Говорят люди, что Золотые Врата еще могут открыться, как открывались они уже не раз в былые времена.