«Я что, настолько жалкая, что меня уже возбуждает случайный воришка?» Пора сваливать от него.
Девушка укусила его за руку.
— Ай! — услышала она вопль Колдера, который тут же отдернул руку.
Ну, это стало своего рода облегчением. По крайней мере, она не такая уж извращенка и повелась не на первого попавшегося грабителя, а на Колдера.
Стоп. Это гораздо хуже. Ей нельзя западать на Колдера. Он огненный дракон и полнейший засранец.
— Колдер, какого черта ты тут делаешь? — требовательно спросила она.
— Могу задать тебе тот же вопрос.
— Я первая спросила, — раздражаясь, выпалила Оливия.
— Тише! Я в засаде. Кто-то из полудраконов взломал склад и стащил коробки с едой и конфетами, — ответил он.
— Полудраконов?
— Семья Мортенсен. Живут на окраине вашей части города. Они наполовину ледяные драконы, наполовину люди. У всех мужчин в их роду один глаз голубой, один карий, и они не умеют превращаться, но умеют дуть холодным воздухом. Вот почему их называют полудраконами.
Снаружи послышались голоса, но затем стихли.
— Я прячусь от жениха, которого пытается навязать мне мой отец, — прошептала она. — Так что ты должен уйти, потому что здесь мало места для двоих.
Глаза Оливии начали привыкать к темноте, поэтому она смогла увидеть, как Колдер глядел на нее сверху вниз в изумлении.
— Неа. Я никуда не пойду.
— Ты что же, хочешь, чтобы меня силой выдали за того, кто выступал не на той стороне в Войне за независимость[1]? — Это правда. Икабод был настолько стар, что сражался еще в войсках старой доброй Англии против выскочек колонистов.
— Эй, я не говорил, что ты должна уйти. Но я никуда не собираюсь.
Оливия покраснела, щеки так и пылали.
— Но… мы же прижаты друг к другу. И я могу чувствовать… все.
Так и есть. Он был очень твердым.
— Прости, не могу сопротивляться естественной реакции на твою привлекательную внешность.
— Привлекательную внешность?
— Да, ты милая и мягкая.
— Эй! — возмущенно воскликнула Оливия. Нет, она, конечно, знала, что не была худышкой; но ему не стоило подшучивать над этим.
— Что? Мне нравятся женщины, у которых есть хоть какое-то мясо на костях. У тебя шикарная фигура.
— Ты просто смеешься надо мной, — обиженно заявила она.
— Не будь нелепой. Я же не могу симулировать это, — ответил он, сильнее прижимаясь к ней.
— Прекрати немедленно, — прошипела Оливия, ее голос вдруг охрип от желания.
— Неа. Могла бы и сама отодвинуться.
— Как и ты. — Она взглянула на него. — Я не собираюсь идти на уступки огненному дракону.
— Как и я, дорогая. Я не уступлю место ледяному дракону. И не важно, насколько он горяч.
— Не смей флиртовать со мной, ты… ты… — она запнулась, отчаянно пытаясь придумать самое подходящее оскорбление.
— Да? Я весь внимание. — Ухмылялся он.
В зале раздался шорох.
Кто-то проник внутрь.
Колдер куда-то ускользнул, а Оливия вдруг ощутила холод и одиночество без его теплого тела, прижимающегося к ней. Затем он включил свет. Она заморгала, на некоторое время ослепнув от яркого света, и вышла из-за ящиков.
Мальчик лет двенадцати замер с двумя шоколадными батончиками в руках. Один глаз у него был голубой, другой карий.
— Робби Мортенсен, не так ли? — произнес Колдер, покачав головой. — Почему ты взял только два батончика?
— Для меня и моего брата. — Он опустил глаза в пол, чтобы не встречаться взглядом с Колдером.
— Владелец киоска сказал, что пропадают целые ящики с едой. А они стоят тысячи долларов.
— Это не я, — боязливо сказал Робби.
— Он мог сказать это для того, чтобы получить страховку, — заметила Оливия, — а потом подстроить так, чтобы Робби был пойман с поличным.
Колдер кивнул.
— Совершенно верно. — Он сунул руку в карман.
Робби съежился, а Оливия напряглась. Колдер собирался арестовать ребенка за кражу шоколадки? Так нельзя.
Колдер достал бумажник и протянул пареньку двадцать долларов, Оливия облегченно выдохнула.
— Иди купи себе и брату хот-догов и сладостей в какой-нибудь палатке. И не возвращайся сюда снова, — сказал он.
— Мама говорит, чтобы мы не брали подачек, — сказал Робби, качая головой.
— А мама говорит тебе, что ты можешь воровать?
Робби покраснел, и слезы потекли по его щекам.