— Знаешь, а этому генералу, который нас вез сюда, явно не хватает кружевного воротничка и манжетов — грустно усмехнулась Саманта, — И еще шелковых чулков с подвязками.
— И маникюра! Нет, ты действительно права, это какой-то сумасшедший карнавал! Такое впечатление, что у людей, которые это все организовали, какие-то проблемы в области их взаимоотношений с женщинами, и эти проблемы они традиционно пытаются решить совершенно идиотским способом, и традиционно в области никоим образом не связанной с вопросом взаимоотношения полов. У них что, повальная импотенция, или начитавшись Фрейда, они комплексуют по поводу размеров своих органов.
— Что еще раз подтверждает, что гетеросексизм в его социально-исторической функции предназначен для поддержания незыблемости половой стратификации, основанной на мужской гегемонии и господстве. И, что обязательная, принудительная гетеросексуальность защищает институт брака и патриархальных отношений; женщины для нее — существа второго сорта, главная функция которых — деторождение и сексуальное обслуживание мужчин.
— Наверное, неудачи в военной сфере — то, что они не смогли предотвратить вторжение Гитлера на нашу землю, вызвали у них комплекс неполноценности личности, который отразился в виде комплекса вины перед женщинами. Им померещилось, что в глаза женщин они не являются бравыми парнями, после поражений на фронте, и чтобы восстановить свой прежний статус они вместо военных действий занялись рекламой новенькой роскошной военной формы в тылу. Дескать, не бойтесь, мы с Вами, мы Вас защитим, смотрите, как нас много! Правда, это только одна сторона медали. Мне, почему-то кажется, что речь идет не только об установлении утраченного доверия со стороны женщин, но и предательстве. Может быть не ко всей Англии, но по отношению к тем, кто живет жизнью, отличающейся от общепринятой и зачастую осуждаемой обществом. Хотя возможно я слишком эгоистична, и во всех действиях окружающих вижу стремление помешать нашим с тобой отношениям.
— Кэт! Может, обсудим нашу линию защиты на суде?
— Ты думаешь стоит? Твои аргументы и доводы мне ясны и я их хорошо помню. Будем строго их придерживаться. Возможно, это нам поможет. Во всяком случае, других вариантов я не вижу.
— Я тоже. Господи, как долго тянется время! Они что, специально нас мучают?
— Не знаю, может, там кому-то тоже устраивают разбор полетов прямо сейчас, и нам придется ждать своей очереди, а может и специально тянут время, чтобы психологически на нас воздействовать.
Кэт, осмотрела с тоской голые оштукатуренные стены камеры, и добавила:
— Может, вздремнем в ожидании? Чем дурацкими мыслями себя изводить?
Саманта кивнула, и легла на топчан, Кэт пристроилась сбоку, приобняв Саманту за грудь. Сон пришел очень быстро — сказалась усталость и напряжение от длительного пребывания на передовой.
Скрип несмазанных петель заставил их вскочить. Протирая глаза Саманта увидела, что на пороге камеры стоят двое офицеров военной полиции в чине полковника. У одного из них китель был пошит из неуставного материала — бархата, а из под его рукавов выглядывали шелковые кружевные рукава рубашки. Саманта фыркнула, и мысленно произнесла: "Хорошо хоть ногти не накрасили". В коридоре также топталось отделение солдат конвоя, одетых в кашемировые мундиры и лакированные щегольские сапоги на каучуковой подошве. Вооружены они были винтовками «Ли-Энфилд» калибра 7,7 мм, с примкнутыми штыками и оптическими прицелами, при виде которых Саманта аж подпрыгнула. У них в бригаде всего два оптических прицела, а тут — целых десять! И зачем? Чтобы метко колоть штыком?
Их долго водили по коридорам и лестницам, пока, наконец они не оказались перед огромной двустворчатой деревянной дверью, изготовленной из дубовых досок толщиной четыре дюйма, и обитой для прочности полосами из низкоуглеродистого железа. Там им приказали ждать. И Саманта принялась осматривать помещение, в котором они оказались. Судя по высоте потолка составлявшей не менее шести ярдов, находящееся за дверями помещение должно было быть огромным. Единственное окно справа было стрельчатой формы — либо дань старине, либо, что подтверждали дубовые двери, здание действительно старое. Ждали они не долго — двери приоткрылась, и какой-то странный тип в черной атласной мантии с вышивкой и средневековом парике, что-то шепнул одному из полковников. Им приказали следовать во внутрь.
Первым впечатлением Саманты, очутившейся в огромном зале, был устойчивый запах опиумного дыма. Зал вмещал не менее шести тысяч человек, и она предположила, что они находятся в знаменитом торговом Зале Манчестера. Весь зал был заставлен креслами, в которых сидели люди в военной форме — большинство из них было в чинах подполковника и выше. Многие курили, и по всей видимости очень многие курили опиум вместо табака. Около одной из стен зала был помост высотой около ярда, на котором стоял стол и семь деревянных кресел, изготовленных из канадского клена, высоченные спинки и подлокотники которых были покрыты затейливой резьбой. Все семь кресел были заняты пожилыми мужчинами весьма упитанной комплекции, одетыми в такие же атласные мантии и такие же дурацкие парики. Сбоку на помосте стоял стол поменьше, за которым двое мужчин помоложе что-то записывали. Рядом с помостом, у стены стояла огромная клетка из железных прутьев диаметром не менее полутора дюймов, внутри которой была установлена деревянная скамья без спинки. Скамья была привинчена к полу как минимум восемью болтами диаметром не менее дюйма.
Именно к этой клетке и отвел их конвой. Она запиралась снаружи на большой висячий замок, весящий по прикидкам Саманты не меньше десяти фунтов. После того, как они с Кэт оказались внутри, один из сидящих за большим столом три раза стукнул деревянным молотком, изготовленным из мореного пробкового дуба, и в зале довольно быстро установилась тишина, после чего владелец молотка противным скрипучим голосом произнес:
— Попрошу всех встать! Суд идет!
Раздался шум передвигаемых кресел, и все присутствующие в зале встали.
— Слушается дело "Командование сухопутных сил против добровольцев Саманты Брукс и Екатерины Вульф". Попрошу всех сесть!
— Суд в сборе и приступает к заседанию, — нарушил тишину скрипучий голос. Взгляд председательствующего упал на лежащие перед ним документы. — Настоящий трибунал созван в соответствии с правилами и предписаниями, установленными Военным Кодексом и Уложением о военных судах, и действует от имени, по указанию и властью, данной ей Ее Величеством Королевой, дабы рассмотреть обвинения, выдвинутые против добровольцев Саманты Брукс и Екатерины Вульф Вебер, добровольцев 14-й лондонской пехотной бригады, в связи с действиями означенных добровольцев во время боя с силами неприятеля, имевшего место на боевых позициях, занимаемых вышепоименованным подразделением.
— Подсудимые, встаньте, — продолжил судья. Кэт и Саманта встали.
— Добровольцы Брукс и Вебер, — продолжил председательствующий, — данный состав суда рассмотрит обвинения, предъявляемые вам по следующим пунктам. Пункт первый состоит в том, что в минувшую субботу, во время боя вы нарушили статью Сорок Седьмую Боевого устава пехоты, а также главу №1 Положения о применении 47-мм пушек Виккерса, самостоятельно изменив установленную данными документами схему ведения огня и поставив тем самым личный состав 14-й бригады в тяжелую ситуацию.
Пункт второй: прямым следствием действий перечисленных в пункте первом, явился также повышенный суточный расход боеприпасов, установленных и регламентирующихся статьей Пятьдесят Первой Боевого устава пехоты и статьей 34-й главы 2-й Положения о применении 47-мм пушек Виккерса.