Мама облегченно вздохнула.
— Я так рада, что ты не возражаешь, сынок.
— Это твой выбор, мама. — Только бы он оказался удачным.
Синтия покраснела еще сильнее.
— Я подумала, зачем терять время, ведь мы с Гарольдом не становимся моложе. Мы решили, что уезжаем через месяц.
Мама повторяла слова, сказанные когда-то им самим: «Не стоит тратить жизнь впустую». Мет улыбнулся.
— Куда вы собираетесь… в Европу?
— Нет… нет… мы с твоим отцом там были… когда-то. Очевидно, нога Гарольда не должна была ступать на ту же землю.
— Проплывем вниз по Амазонке, — сообщила мама. Ее глаза сияли.
— Поплывете куда? — С каждой минутой новые сюрпризы.
— Нас ждет множество приключений, Мет.
Его мама… и приключения! Меньше года назад ее с трудом можно было вытащить из дома!
— Потом мы поедем на Аляску.
— Аляску, — изумленно повторил Мет.
— А потом посетим национальный парк в Кении.
— Все! — Мет поднял руки. — Я понял. Твоя жизнь заполнена до предела. И тебе не нужен внук.
— Мне нужен внук! — воскликнула Синтия, не понимая, что Мет шутит. — Я с удовольствием расскажу Тиму, когда он подрастет, много увлекательных историй о разных уголках мира.
— Мы вместе послушаем эти истории, — с теплотой добавила Пета.
— Пета, милая… — мама с восторгом посмотрела па жену Мета. — Ты прекрасная мать.
— Спасибо. — Пета улыбнулась. — Я сама буду сидеть с Тимом, так что не позволяйте Мету упрекать вас.
— Это трудно. — Синтия сочувственно улыбнулась и расположилась на кушетке поудобнее. — А теперь, Пета, посоветуй, какую мне выбрать прическу. Ведь несколько недель придется прожить без парикмахерской. — Она наклонилась и осторожно погладила ручонку Тима. — Ой, какая нежная кожица! Вот бы иметь такую!
Мет лишь удивленно поднял глаза. Женщины в отличие от мужчин пришли, конечно, с другой планеты. Пета сияла от счастья, будто не умирала двадцать четыре часа назад. Ее мама сокрушалась, что не получила долгожданной внучки, забывая о том, что могла потерять дочь. А его мама… Нет, Мет радовался за нее. Но как она могла щебетать о своих светских развлечениях? Ведь мама, как никто другой, знала, как тяжело дать жизнь ребенку.
Она должна помнить, что чуть не умерла при родах.
Вошла Меган.
Теперь уже четыре женщины умильно кудахтали вокруг его сына. И ни слова о том, как он пришел в этот мир. Что это, женская солидарность? Все четверо были матерями. У одних роды прошли легко, у других сложнее. Поэтому, по молчаливому уговору, никто их не обсуждал. Если положительный результат налицо, зачем вспоминать о неприятном процессе?
И тут Мет услышал такое, чего никак не ожидал. Из уст Меган! Которая родила совсем недавно.
— Длилось двенадцать часов и обошлось без швов. Тебе повезло, Пета, — беспечно сказала она.
Это уже слишком!
— Повезло? — Мет поднялся, почти крича. — Меган, ты в своем уме?
Четыре пары глаз изумленно смотрели на него, они будто не понимали, что могло его так расстроить.
— Я не отходил от Петы ни на минуту, все двенадцать часов, — прорычал Мет. — Видел, как она мучилась.
— Мет, но со мной же ничего не случилось, — тихо сказала Пета.
— Я рожала двадцать часов, — спокойно объяснила Меган. — А потом шесть швов пришлось накладывать.
— Шесть… — Мет поперхнулся и закрыл глаза. Он не мог даже представить себе такие мучения. — Как… — Он глубоко вздохнул и посмотрел на них с недоверием. — Ты говоришь так, будто булавкой укололась. Я чуть не умер, наблюдая за родами.
Мама вздохнула.
— Вот и его отец был таким же. — Она понимающе взглянула на Пету. — Муж падал в обморок при виде крови. Учти это, Пета, если собираешься иметь четверых детей.
— Никогда! — воскликнул Мет. — Я не допущу, чтобы Пета прошла через такое еще три раза…
— Мет, первые роды самые трудные, — снисходительно сообщила Пета. — Следующие будут легче.
— Верно. Мой четвертый родился так быстро, что мы едва успели в больницу, — вмешалась мать Петы, сочувственно глядя на дочь. — Мужчинам никогда не справиться с болью, которую переносим мы.
— Мама права, — сказала Меган, нахмурившись. — Роба во время родов Патрика всего трясло. Наверное, не стоит пускать отцов, хотя, не скрою, становилось легче, когда муж держал меня за руку.
— Роб помогал тебе. — Пета благодарно улыбнулась Мету:
— И ты мне помог, Мет, тем, что был рядом.
Мет совершенно растерялся.
— Значит… неужели ты согласна… снова? — Он ничего не понимал.
Пета улыбнулась их крошечному сыну.
— Чтобы иметь еще троих, таких же прекрасных, я сделаю все.
Любовь…
Она жила в мягком изгибе ее губ, в румянце щек, удивленных глазах.
Мет был сражен. Как можно отказать в такой любви трем, еще не родившимся детям? Тем более своим собственным детям.
— Ну, если ты решила, Пета, значит, так и будет, — хрипло сказал Мет.
Он подумал, что Пете нужно будет пройти курс занятий по освоению методов борьбы с болью. На всякий случай. Это лучше, чем система контроля дыхания.
Жена улыбнулась.
— Наш любимый просторный дом не должен оставаться пустым.
Этот довод стоил сотни других. Мет больше не сомневался. Четверо, подумал он. Да поможет ему Бог!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Прошло два года…
В перерыве между схватками санитар посадил Пету в кресло-каталку. Минуты три они могли побыть вместе. Мету очень хотелось поторопить этого парня. Но пришлось промолчать. Пета говорила, что Мет должен вести себя хорошо и не мешать персоналу.
— Милый, тебе не обязательно присутствовать, — задыхаясь, просила Пета. — Здесь опытные врачи. Все будет хорошо.
— Я пойду с тобой, — уверенно сказал Мет уже по дороге в родильную палату.
— Возвращайся к Тимоти.
— Мама с Гарольдом за ним присмотрят.
— Просто… не волнуйся за меня. Иди.
— Я останусь.
Ничто его не остановит. Он должен все видеть. Он должен держать руку Петы. Нельзя, чтобы она встретила новую жизнь одна. Он должен быть рядом.
Мет проверил время. Прошло три часа с начала схваток. На этот раз они проходили гораздо быстрее. Мет молил Бога, чтобы Пете не пришлось ждать еще девять часов. Он хорошо помнил, как родился Тимоти, даже два года спустя. Страшновато, конечно, но Мет обещал себе, что будет спокоен. Если это поможет жене.
Незаметно они доехали до родильной палаты.
Три последующих часа Мет вспоминал свою жизнь, успокаивал и подбадривал Пету, терзал собственные руки, сжимая их до боли. Пару раз он не выдержал и высказал врачам и медсестрам несколько замечаний в весьма крепких выражениях. Но в основном держался спокойно, хотя все у него внутри ныло и переворачивалось и он не мог дождаться конца.
Родилась дочь. Мери Клер.
Врач передал ему крошечный комочек.
— Девочка, — гордо сказал Мет, вручая Пете еще одну обладательницу прекрасной пары легких.
— Мери Клер, — нараспев сказала она и улыбнулась мужу. — Спасибо, Мет. Я очень тебя люблю.
— Я тоже, Пета, — прошептал он. Его охватил невероятный восторг, который унес прочь боль и волнения.
Мет снова проверил время. Шесть часов с начала схваток. Время родов сократилось наполовину! Значит, следующие продлятся только три часа!
Он улыбнулся своей самой прекрасной в мире жене:
— Я смогу.
— Что?
— Иметь четырех детей.
Пета рассмеялась. Мет любил, когда она смеялась.
Любовь и смех, подумал он.
Две вещи, из-за которых стоит жить.