Волна непередаваемого наслаждения накрыла ее с головой и она не смогла сдержать крик счастья от приобретенной любви.
Узкая кровать Уррия не была предназначена для двоих, и когда Уррий понял что Сарлуза погрузилась в забытье сна, он последний раз провел рукой по широкому овалу ее груди и коснулся губами щеки девушки.
Встал, погасил факел и отправился спать в комнату Эмриса, который подло обманул Уррия, отправившись вместе с Ламораком к озеру Трех Дев без него.
Улегшись в постель Эмриса, он некоторое время прислушивался к сладкой истоме, наполнявшей усталые члены. Перед глазами вновь появились золотистые волосы, прикрывающие прекрасную, но совсем не такую как у черноволосой служанки, грудь.
— Лорелла! — сладко улыбнулся он и уснул с этим именем на устах.
Сарлузе приснилось, что она стоит рядом с Уррием — он в золотых доспехах и рассекает сверкающим мечом надвое Белиала, тот кричит, хрипит, и превращается в клубок ядовитых змей, тут же расползшихся в разные стороны. А Уррий поворачивается к ней, Сарлузе, снимает свой яркий шлем и горячо целует ее…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ КЛЯТВА У ОЗЕРА ТРЕХ ДЕВ
Ах, я с таблицы памяти моей
Все суетные записи сотру,
Все книжные слова, все отпечатки,
Что молодость и опыт сберегли;
И в книге мозга моего пребудет
Лишь твой завет, не смешанный ни с чем,
Что низменнее; да, клянуся небом!
Уильям Шекспир «Гамлет»
7. НЕЖДАННЫЕ ЗАЩИТНИКИ
Когда природа крутит жизни пряжу
И вертится времен веретено,
Ей все равно, идет ли нитка глаже
Или с задоринками волокно.
В подземелье вечная ночь.
Утро для заблудившихся друзей началось, когда Триан зажег один из факелов. Вымотанные бесплодными блужданиями по бесконечным тоннелям, они отключились вчера, прислонившись спинами к земляной стене. Словно птенцы прижавшись с разных сторон к Триану, спали они, дрожа от холода. Ноги занемели от неудобных поз, после скудного ужина бурчало в желудках. Но спать, слава богу, больше не хотелось — значит времени прошло достаточно много. Но ночь ли сейчас наверху, раннее ли утро или яркий следующий день — они могли лишь гадать.
Эмрис рывком встал — не сидеть же так вечно, надо что-то делать, как-то выбираться отсюда. Он протянул руку Ламораку и помог ему подняться на ноги.
— Перекусить ничего не осталось? — спросил Ламорак у Триана.
Тот развел руками.
Эмрис посмотрел через щель в колдовскую пещеру. Выход из нее, ведущий в просторный и не такой уж длинный коридор по сравнению с теми, что исхожены юношами вчера, заслоняла неприступная гранитная плита. Эх, надо было вчера подсмотреть, как Сарлуза отодвигала ее — может какое тайное хитрое устройство? Тогда они мечами бы расширили щель, пролезли бы в пещеру и через тот коридор выбрались бы из подземелья. А так предстояло вновь блуждать по узким тоннелям, вчера дважды их обманувших.
— Зажги нам факела, Триан, — попросил Эмрис. — И пойдем, попытаемся найти выход еще раз.
Триан знаками показал, что пакля на факелах почти сгорела и что лучше пользоваться ими по одному, чтобы не остаться совсем без света, если они заблудятся окончательно.
— Ну что ж, — вздохнул Эмрис. — Пошли с одним факелом. Держитесь ближе другу к другу, чтобы не потеряться.
И они без особой надежды двинулись вперед. Разговаривать абсолютно не хотелось. Думать о чем-либо, кроме как о выходе на дневной свет, на свежий воздух — тоже.
В алмазной пещере они снова выбрали тоннель, отмеченный крестом Триана — вдруг вчерашние чудеса прекратились?
И в конечном итоге опять оказались у колдовской пещеры.
Они решили опробовать другой тоннель в алмазной пещере, где, с божьей помощью и святыми молитвами, чудовище больше не осмеливалось появляться из недр водоема.
Дабы потом не возникало никаких споров, прежде чем войти в тот коридор, что на полтора ярда правее, Триан кинжалом нацарапал треугольник на стене у входа. Тоннель был ровным и достаточно просторным, но через пятнадцать ярдов резко сворачивал влево. Этого быть не могло — он должен тогда пересекать тот коридор, по которому они уже ходили вчера и сегодня. Но против всех законов природы тоннель сворачивал именно влево и длина его, насколько хватало света факела Триана, была не несколько ярдов — значительно больше.
Друзья двинулись дальше — не стоять же на месте! — и через минут пятнадцать ходьбы, тоннель вновь повернул налево. За поворотом они заметили ярко пробивающийся дневной свет, льющийся в коридор из прохода слева ярдах в трехстах от поворота.
— Я же говорил вчера, что мы не в тот проход вошли! — ликующе воскликнул Ламорак.
Они со всех ног кинулись вперед, всем хотелось скорее увидеть ласковое небо и зеленую листву деревьев. Даже Триан, пропустив юношей вперед, хотя и был твердо убежден, что прежде они ходили тоннелем, который он пометил крестом, тоже поверил, что выход близко.
Ламорак первым добежал до долгожданного выхода и встал, пораженный, на пороге. Эмрис чуть не сбил его с ног.
Перед ними было не знакомое дно лесного оврага, а большой круглый зал с тщательно обтесанными известняковыми стенами. Но вместо потолка было голубое, до боли родное неба — яркое, хоть солнца в квадрате, очерченном стенами, и не видно, без единого облачка. Посреди помещения стоял круглый стол, заставленный бронзовыми блюдами с копченым, жареным и вареным мясом, глиняными вазами с фруктами, и серебряными графинами — видимо с вином. От блюд с мясом валил пар. Около стола стояли три высоких кресла — без резьбы или каких-либо других украшений, но удобных. Вдоль одной из стен располагались три ложа, на которых ворохом были накиданы различные, и на вид очень мягкие и теплые, выделанные шкуры.
Эмрис присвистнул и вслед за Ламораком вошел в зал, с любопытством озираясь по сторонам. Триан за ненадобностью погасил факел и с голодными глазами подошел к ломящемуся от яств столу.
— Теперь мы точно знаем, что не заблудились, — неожиданно сказал Эмрис. — Это дело рук Дьявола, который не хочет чтобы мы рассказали кому-нибудь об увиденном вчера.
Ламорак тут же поспешно бросил спелое яблоко, которое взял из белой вазы.
— Что же нам делать? — спросил он друга.
Триан осенил крестным знамением стол, по губам его было видно, что он беззвучно шепчет молитву. Стол от святой молитвы не превратился в едкий черный дым. Тогда Триан демонстративно взял из той же вазы, что и Ламорак яблоко и смачно надкусил — ничего не произошло.
Эмрис насупился. С одной стороны, весь этот богатый стол и мягкие ложа — явно искушение дьявольское. А с другой стороны — кушать-то как хочется! Он вздохнул и сел в одно из кресел.
— Ладно. Убивать нас не собираются — значит мы поборемся. — Он тоже взял со стола аппетитный шмат мяса и оглядел высоту стен — она была явно не более десяти-двенадцати футов. — Триан, если я залезу тебе на плечи, а Ламорак ко мне, то он дотянется до вершины стены. Выберется наружу и скинет нам веревку.
Триан выразительно показал, что веревка осталась там, в овраге, другой нет.
— Ничего, — сказал Ламорак, загоревшийся этой идеей. — Ремни свяжем.
Триан покорно подставил спину. Эмрис залез на него, по ним проворно вскарабкался легкий Ламорак.
— Не дотягиваюсь, — с огорчением произнес он. — Чуть-чуть, какого-то фута не достаю.
Он осторожно спрыгнул на пол.
Триан показал, что можно такой же трюк проделать, встав на одну из кроватей.
— Ты молодец, Триан! — радостно закричал Ламорак. — Давай же, Эмрис, скорее!
Эмрис задумчиво почесал в затылке. Он уже не верил, что они выберутся — слишком бы все просто оказалось. Но проверить не мешает.
— Это не небо, — сказал Ламорак сверху. — Это твердый потолок, который светится как небо.
Когда Триан встал на довольно высокое ложе и они вновь организовали живую пирамиду, лицо Ламорака оказалось совсем близко от края стены — он отчетливо увидел, что здесь им никогда не выбраться. И спустился вниз.