Любочке, одной из самых маленьких участниц спектакля, досталась хоть и эпизодическая, но достаточно заметная «партия» Редьки. Она пела и соло, и в дуэте с другим овощем, Горохом, и в хоре со всеми прочими огородными «продуктами».
Репетировался «Грибной переполох» под руководством музыкальной наставницы старших Шаляпиных в доме певца. А сам спектакль, всколыхнувший всю взрослую и особенно «родительскую» Москву, ставился в доме Пудалова, известного богача, дети которого тоже участвовали в спектакле. Успех был такой, что «Грибной переполох» стали наперебой приглашать в другие богатые дома Москвы, где всех его участников задаривали подарками и чуть ли каждому сулили большое артистическое будущее.
Впрочем, – рассказывает обо всем этом М. Кушниров в книге об Л. Орловой и Г. Александрове, – это сбылось только в отношении трех участников «Переполоха». Артистами стали сама Ирина Шаляпина, Любовь Орлова и Максим Штраух, сыгравший в спектакле некоего «Боровичка» (гриба, очевидно) и ставший потом неизменным, на протяжении 10 лет, творческим союзником Эйзенштейна и Александрова, а потом и народным артистом СССР и «классическим» Лениным.
Зная Любочку с малолетства, М. Штраух мог познакомить ее с Александровым уже за 10 лет до того, как судьба свела актрису и режиссера. Но не сделал этого, будто понимал, что никакой надобности в таком знакомстве – когда Александров был сорежиссером С. Эйзенштейна на фильмах «Октябрь», посвященном революции, и «Старом и новом», повествующем о «социалистическом преобразовании» деревни, – тогда не было. Хотя бы потому, что в обоих фильмах принципиально (кроме Б. Ливанова в «Октябре») не было занято ни одного профессионального актера. А там, где без них было совсем уж не обойтись, их более-менее сносно заменяли сами М. Штраух и Г. Александров. А Л. Орлова – какой никакой, но была тогда, в 20-х, профессиональной артисткой, которой С. Эйзенштейн и Г. Александров наверняка бы пренебрегли. Как это они делали со всеми, кто не умел, как «ударницы», защищавшие Зимний, заряжать ружье и стрелять по штурмующим, или не знали, как подступиться к корове и не менее профессионально подоить ее в «Старом и новом». Впрочем, последнее Орлова, может, и смогла бы, вспомнив, как доила корову тетка, к которой они переехали в годы разрухи после гражданской войны. Оттуда, из Воскресенска, возили в Москву молоко на продажу. Но доила ли корову Орлова, а не ее сестра или сама тетка? Кто знает…
Впрочем, что на этот счет гадать: Л. Орлова и Г. Александров встретились именно тогда, когда у обоих в этом возникла насущная творческая необходимость.
4
К тем же «шаляпинским» временам в детстве Л. Орловой относятся воспоминания знавшего ее на протяжении почти 70 лет драматурга И. Прута:
«В особняке на Новинском бульваре давался детский бал. Ф. Шаляпин имел обыкновение трижды в году устраивать для своих детей и их друзей воскресные утренники.
Праздничный зал: яркие костюмы, музыка – все это завораживало собравшуюся детвору. Среди приглашенных был и я – восьмилетний мальчик, ученик приготовительного класса – единственный в гимназической форме.
Юные гости все прибывали – знакомые мне и не знакомые. Радушный хозяин дома, казавшийся нам таким огромным, приветствовал входящих своим громовым голосом. И вдруг в дверях показался… ангел. Весь в чем-то розовом, воздушном… Это была маленькая девочка, белокурые локоны спадали на ее плечи. Шаляпин поднял ее на руки. Я смотрел на нее, как завороженный… и очнулся, когда услышал голос хозяина:
– Дамы приглашают кавалеров!
И тогда это розовое облако подплыло ко мне и произнесло:
– Я вас приглашаю, кавалер!
Так произошло мое знакомство с Любовью Петровной Орловой, которой в ту пору было шесть лет (то есть в 1908 году. – Ю. С.). С Ирочкой, старшей дочерью Федора Ивановича, моей сверстницей, мы были на «ты». Но к розовому ангелу я обратиться на «ты» не посмел. Вот с тех пор мы и говорим друг другу «вы».
5
Среди внуковских сувениров хранились еще два, принадлежавших великому певцу: блокнотный листок с карандашным, в несколько штрихов, автопрофилем Шаляпина и его автографом: «Маленькому дружку моему Любочке с поцелуем дарю сие на память. Ноябрь 1909 года». Этим же годом помечена фотография Шаляпина с напутствием впервые пошедшей в школу Любочке и собственным детям:
Ратухино – усадьба Шаляпина на берегу Волги под Ярославлем, куда почти на все лето приезжали подружившиеся с его дочерьми сестры Орловы. Их пребывание там запечатлено в ряде фотоснимков, на которых Любочка выглядит не по годам «взрослой» и уже тогда, в 7-9 лет, в ней прослеживается будущая, ни на кого не похожая индивидуальность.
На бедного Федора Ивановича Шаляпина навалилась в Ратухино вся детвора. И всем весело, кроме Любочки Орловой (справа сзади): у нее свои думы…
Спустя три года, сообщает М. Кушниров, в 1912-ом, певец прислал из Монте-Карло своей любимице Ирине письмо: «Милая моя Рири! Рад я, что ты повидалась с твоими подружками Орловыми, и приятно знать, что вам было весело…»
К сожалению, много лет спустя Орлова не уважила просьбу «подружки Рири» принять участие в вечере памяти ее великого отца. И только из-за того, что фактом своего знакомства с Шаляпиным боялась выдать свой немалый к тому времени возраст…
А что касается шаляпинской подписи под снимком «Дети, в школу собирайтесь!», то тут такое забавное совпадение.
Вскоре после смерти Сталина Александров, вспоминает работавший тогда в газете З. Паперный, первый примчался в «Литературку» с воспоминаниями о Сталине, которые потом хлынули потоком. И среди прочего описал в них особенно, видимо, симпатичный ему случай.
…После затянувшегося почти до утра кремлевского приема Сталин выходит к его не знавшим меры участникам и по-отечески, показывая свои карманные часы, говорит:
– Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно…
Получается, что Шаляпин и Сталин напоминали Л. Орловой об одном и том же – о давно пропевшем петушке…
6
После гимназии, с 1919-го года, в жизни Орловой значится так и не законченная – в суровые 1921—1922 гг. пришлось начать зарабатывать Московская консерватория. Так что профессиональной пианисткой Орлова не стала и не стремилась демонстрировать свое умение в этом плане. Но консерваторской практики хватило для того, чтобы стать – ради заработка музыкальным сопроводителем фильмов, попросту говоря, тапером в кинотеатре. «Таперская» премьера Орловой состоялась в кинотеатре «Унион» (потом «Повторный») у Никитских ворот. На всю жизнь актриса сохранила «Руководство по музыкальному сопровождению» – его любил демонстрировать Александров, – в котором четко было расписано, когда и какую музыку следует исполнять.
Если на экране происходят драки или погони, следует играть фокстроты и румбы. Если же герои объясняются в любви, их чувства должны сопровождать вальсы, бостоны. В некоторых, особенно страстных, случаях разрешались жгучие танго. Ну и соответственно – совсем уж минорная музыка, если герой болеет, а тем паче умирает.