Вместо этого он ничего не чувствовал, даже ни намёка радости за счастье Кларк, которая была ему как сестра, когда он всё ещё относился ко всем окружающим как к мусору, всё время играя в сторожевую собаку Беллами.
Если нужно было принести жертву, то это должен был сделать он.
Ради Кларк.
Ради Рэйвен.
Ради семьи.
Мёрфи понимал ценность этого слова. Он не извращал его суть, как Беллами. Он не прятался за ним, чтобы оправдать резню. Он благородно нёс эту тяжесть, как наковальни на своих опущенных плечах.
Их уши навострились, когда Беллами резко отвернулся от Костии.
— Если ты не сможешь воплотить свой собственный план, Блейк… — вздохнула Костия, напряжение было заметно в её гибком теле. — Тогда уходи.
— Но…
— Я покончу с этим. Я поговорю с Лексой. Она — моя, — сказала Костия, ощущая как чувство вины разъедает её душу.
Она напомнила себе, зачем она это делает.
Ради семьи.
Казалось, это было словом дня.
— Не причиняй ей вреда, — глаза Беллами умоляли Костию.
Кларк знала, что он имеет в виду её.
Костия усмехнулась над этим.
— Белл. Только один из нас выйдет из этого невредимым. Вот почему ты должен уйти. И я имею в виду не только округ Колумбия, тебе стоит бежать. Кочевники убьют тебя за твою трусость, за то, что ты послал их братьев и сестёр к Лексе, прямо в пламя. И если ты останешься, Лекса убьёт тебя. Я не смогу защитить тебя.
Челюсти Беллами сжались, когда он повернулся к Кларк, которая вздрогнула от его взгляда.
Мёрфи ощетинился, защищая её, и Беллами застыл на месте.
— Боже, я никогда не хотел этого, — пробормотал Беллами, опускаясь на колени, глядя Кларк в глаза. — Есть так много вещей, о которых я тебе не сказал…
Кларк чувствовала гнев, ненависть, предательство, клокочущие в её груди.
— Уходи, Беллами, — зарычала она, её голос дрожал. Каждая её частичка, будь то физическая, умственная или эмоциональная, болела. — Беги и прячься.
— Мне так жаль, Кларк, — прошептал Беллами. Затем он поднялся, резко развернувшись, и направился к своей машине.
Одним трусом меньше, которых Лекса собиралась убрать.
[X]
Лекса знала, что с каждым поворотом, которые уводили её с проторенной дороги, с шоссе, она приближалась к месту, где всё это должно было закончиться.
По сути, там, где всё это началось.
Лекса так ярко всё помнила.
Она читала на своей кровати, и Костия просунула голову в комнату Лексы. В особняке Вудсов было нехарактерно тихо.
— Привет, — пробормотала Костия, просунув голову через дверь. Её золотистые локоны осветил солнечный свет, проскальзывающий в окно, когда Титус поклонился. — Спасибо, Титус, — кивнула Костия и с улыбкой повернулась к Лексе.
— Привет, — пробормотала Лекса в ответ, улыбаясь, отложив книгу в сторону. Её улыбка стала шире, когда Костия оседлала её, переплетя их руки вместе, и наклонилась, чтобы поцеловать Лексу в губы.
— М-м, мой морской пехотинец. Я так рада, что вы дома, капитан Вудс, — усмехнулась Костия ей в губы, наблюдая, как Лекса отстранилась, чтобы перевести дыхание. — В доме… ужасно тихо, — подметила она.
— Мои родители уехали в свой ежегодный отпуск, — послушно проинформировала её Лекса. — Мой отец говорит, что именно это помогло им сохранить их брак на долгие годы. Приятно думать, что я приложила к этому руку, — поддразнила Лекса.
Костия криво улыбнулась ей.
— Возьмём на вооружение для нашего брака? — поддразнила она в ответ.
Хотя Лекса и не делала ещё предложение, Костия чувствовала энергию, которую посылала её девушка, с которой они были вместе уже шесть лет. Это ещё больше усложняло задачу для её и без того разрывающегося на части сердца.
Костия провела пальцем по замысловатым татуировкам на обнажённом бицепсе Лексы, вызвав озноб на коже брюнетки.
Лекса поцеловала её в лоб, и Костии ничего так не хотелось, как раствориться в этом поцелуе.
Беллами никогда не был так нежен с ней.
Часть неё действительно любила Лексу Вудс.
— М-м, уже думаешь о будущем? — Лекса блаженно улыбнулась ей в губы, вырывая её из своих мыслей.
— Куда они поехали? — спросила Костия с задумчивым вздохом. Когда Лекса приподняла бровь, она добавила: — Мне интересно, где мы собираемся провести наш медовый месяц.
Лекса ухмыльнулась.
— Я не думаю, что ты захочешь провести наш медовый месяц в домике возле озера Александрия. Даже в том, что побольше, на севере.
Костия кивнула, прикусив губу и заставив себя улыбнуться.
Лекса только что передала жизнь своих родителей, пообещав несбыточное будущее с Костией.
Какой же глупой она была.
Её родители умерли в течение двух недель после этого.
Она попыталась загнать это в самые дальние уголки своего помутившегося разума, свернув на грунтовую дорогу, которую видела так много раз, анализируя обломки аварии, в которой погибли её родители, опознавая обугленные тела.
Где она упала на колени, спрашивая невидимое всеведущее существо, как он мог быть таким жестоким.
Лекса знала, что нельзя повторять одну и ту же ошибку дважды.
Беллами должен был умереть. А Кларк Гриффин — вернуться с ней домой.
[X]
— Титус, не смей сводить с неё пистолет. Ты начал работать на меня в тот момент, когда помог найти местонахождение её родителей и продать его Беллами Блейку, — зарычала Костия. Мёрфи и Кларк стояли перед ней на коленях, её пистолет устремлялся в общем направлении их тел. — Мы хотим честных переговоров.
Кларк хотелось ахнуть от изумления, почувствовать хоть что-нибудь, что угодно, но она чувствовала себя совершенно измождённой. Она едва могла дышать.
Чёрная машина Лексы, массивная и угрожающая на вид, резко затормозила, прежде чем Кларк успела моргнуть.
Лекса была там.
И, боже, она выглядела как самый прекрасный ангел смерти, захлопывая дверцу своей машины с такой силой, что Кларк услышала эхо по всей пустынной дороге.
И снова изумруд встретился с лазуритом, и мир был повергнут в потрясение.
— Кларк, — прошептала Лекса, и в её глазах появились слёзы.
Кларк хотела крикнуть в ответ, но обнаружила, что энергия была исчерпана как у неё самой, так и у Мёрфи.
Они нуждались в Лексе больше, чем когда-либо.
Но где же её подкрепление? Кларк знала, что не стоит ожидать, что Лекса приведёт свою кавалерию обученных убийц, но совсем никого? Даже Ани?
Кларк осознала, что, возможно, Лекса пыталась спасти как можно больше жизней. Конечно, она пришла одна, чтобы стать героем, безупречной мученицей.
Кларк была настолько в неё влюблена, что иногда забывала дышать. Трудно было поверить, что Лекса вообще существует. Она молилась, чтобы это не было какой-то болезненной галлюцинацией. Её израненное сердце не смогло бы вынести этого.
Волосы Лексы, небрежно распущенные на пробор через плечо, как любила Кларк, развевались от лёгкого ветерка. Её взгляд смягчился, губы слегка приоткрылись, и её девственная фигура напряглась под кожаной курткой, когда она посмотрела на свою возлюбленную.
Кларк выглядела так, словно цеплялась за свою жизнь на тончайшей нити. Но вид Лексы пробудил в ней нечто новое, это вселило в неё надежду. Это дало ей жизнь. Чёрт возьми, это дало ей повод улыбнуться.
Когда Лекса намеревалась шагнуть вперёд, подбежать к Кларк, обнять её и насладиться тем, что любовь всей её жизни всё ещё была жива, Титус преградил ей путь.
Титус, словно развалина, рыдал от собственной вины. С пистолетом в руке, безвольной руке, он бормотал извинения, слетающие с его губ.
— Ты, — практически зарычала Лекса, вынудив себя оторвать взгляд от Кларк, чтобы обратиться к предателю её семьи.
— Александрия, я…
— Не называй меня так, — прошептала Лекса, её острая челюсть сжалась от негодования. — Ты не имеешь права…
— Лекса, — позвала Костия со своего места, и Лекса посмотрела на неё с такой враждебностью, что Кларк была уверена, что она в любой момент нажмёт на курок. — У тебя сражение со мной.