— Приходи домой, поговорим. Пока…
Как ей стало легко после дядиных слов, как будто гора с плеч. Она и сейчас вздохнула с облегчением.
Будучи человеком рассудительным, Юлия понимала, что неудачные моменты в ее жизни связаны с временным расслаблением. Достигая какой-то, даже незначительной вершины в избранном деле, она внутренне успокаивалась. Нет, она не переставала работать, но снижала на несколько градусов заинтересованность. Вот потому и подстерегали ее всякого рода неудачи. Так стало с учебой в институте, так бывало с работой в ателье. Точно так же случилось и с замужеством, Ведь знала она Юру только два месяца. Да и можно ли сказать «знала»? Красивый? Да. А кому из женщин не хочется иметь красивого мужа?
Юлии стало страшно от того, что она думает о своем муже в прошедшем времени. Мысли неслись потоком, а вот чувства… Неужели за полтора года все прошло? Надо жить так, чтобы сердце клокотало в груди от счастья. Нельзя сидеть сложа руки и ждать. Для нормальной семьи и любви надо трудиться. И Юлия решила серьезно поговорить с мужем. Если, конечно, он явится хотя бы к полуночи.
Юрий пришел домой часов в одиннадцать вечера.
— Почему ты сегодня так рано? — спросила Юлия и поняла, что задала не совсем нужный вопрос.
— А ты не рада?
— Нет, почему же? Наоборот.
— Я счастлив от этого…
Он сказал это так язвительно, что Юлии стало неприятно.
— Скажи мне, пожалуйста, — Юлия подбирала слова.
— Что тебе сказать?
— Скажи мне, пожалуйста, ты меня совсем не любишь?
— С чего ты взяла?
— Я же чувствую, Юрочка, чувствую, что-то не так.
— Я тебя очень люблю, Юлия.
— Давай будем честными…
— Давай я тебе лучше сделаю кофе, а?
— С удовольствием…
Юрий искал спасения от разговора с Юлией. Любит ли он жену? Да, конечно. Он не сможет без нее жить. Только вот его страсть к азартным играм… Собственно, в основном по этой причине он потерял Тамару.
Юрий медленно и с удовольствием помешивал ароматный кофе в «турке», боясь оторвать взгляд. Юлия молча курила, ожидая кофе.
— Вообще-то для кофе уже поздновато. Мне надо хорошо выспаться. Завтра приезжает кто-то из Москвы, из какого-то агентства моды. Надо будет показать наши модели вечерних платьев.
— Во сколько это будет?
— Показ будет в четырнадцать, но мне надо быть в половине двенадцатого.
— Я тебе помогу и сделаю все, что ни попросишь…
— Спасибо.
— Это все потому, что я тебя очень люблю, Юлия! Это правда.
— Я верю тебе, но меня волнует другое… Ты готов со мной поговорить?
— Да, конечно. Я тебя слушаю.
— Я чувствую, что у тебя какие-то трудности, — медленно начала Юлия, стараясь не выдавать волнения. — Ты от меня что-то скрываешь. Почему?
— Я ничего не скрываю.
— Нет, Юра, ты говоришь неправду. А я хотела бы, чтобы у нас получился честный разговор.
— Я весь внимание. Слушаю…
— Один из моих недостатков — это стремление говорить людям правду. Но я требую и к себе такого же отношения. Почему ты в последнее время стал раздражительным? И еще… Мне не нравится, что ты много пьешь. Извини, я говорю правду. Ты стал сух со мной. Месяца три я нигде не была с тобой вместе. А раньше ты всегда любил мое общество. Может, у тебя есть другая женщина? Тогда скажи. Я попробую это пережить.
— Ты с ума сошла! Как тебе могло такое в голову прийти?
И он стал целовать Юлию в глаза, касаясь теплыми, мягкими руками ее лица. Юлия не выразила по этому поводу никаких эмоций, но не сопротивлялась. Последнее время что-то тяжелое и холодное поселилось в ее душе. И самое страшное — она привыкла к такому состоянию. Она внимательно посмотрела в глаза мужу, стараясь улыбнуться. Но улыбка получилась неестественной, вымученной.
— Юра, прости… Я никогда не думала, что так сложится наша жизнь. Я чувствую, что теряю тебя, но и бороться нет мужества. Ты охладел ко мне, ты как-то сам по себе, а я сама по себе. Что-то между нами произошло, возникла какая-то невидимая стена. Мне очень жаль, но что я могу поделать?
— Нет, Юлия, — грустно сказал Юрий. — Нет, это неправда. Я тебя люблю по-прежнему.
Но уверенности в его голосе не было. Он сам это почувствовал и горячо заговорил:
— Скоро все это кончится, вот увидишь. Я не могу тебе всего сказать. Я выпутаюсь, справлюсь. Я даю тебе слово.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Пока нет. Я сам… Только не спрашивай меня ни о чем, я тебя прошу…
Юлии стало жаль мужа. Впервые за долгое время у нее что-то шевельнулось в душе, вернув чувство к Юрию. Она молча рассматривала его, замечая множество мелких морщинок под глазами, рассеянный взгляд, мелкую дрожь в руках.
— Юрочка, брось пить, я тебя очень прошу. Ты изменился ужасно в последнее время, ты осунулся.
— Милая, хорошая, родная моя Юлия! Я попробую быть прежним Юрием Метлицким, я попробую… Ты веришь мне? Скажи, ты веришь?
— Я очень хочу тебе верить, Юра…
— Давай ляжем спать. У меня завтра трудный день, да и у тебя тоже. Проснувшись в девять утра, Юлия нашла на туалетном столике записку: «Я ушел рано, у меня дела. В два часа буду в Доме моделей. Целую тебя нежно. Юрий.»
Юлия была не на шутку встревожена. «Что же все-таки с ним происходит? Какие такие дела? И знает ли что-нибудь об этом Станислав Николаевич? Надо будет с ним поговорить».
Выпив чашку кофе и приведя себя в порядок, Юлия решила пойти на работу пораньше в надежде выкроить время для разговора со Станиславом.
Увидев Юлию в примерочной, Марианна Васильевна встревожилась:
— Юлия, девочка моя, почему так рано? У тебя все в порядке? Что-то случилось? — Марианна Васильевна сыпала вопросами, не давая Юлии возможности ответить на них. Наконец она замолчала, ожидая объяснений.
— Марианна Васильевна, все хорошо.
— Ты что-то не договариваешь, Юленька! Давай спустимся в кафе, попьем чаю.
— Давайте, с удовольствием.
Спускаясь на лифте на первый этаж, Марианна Васильевна наблюдала за Юлией. Та не смотрела ей в глаза, нервно теребила волосы.
— Юля, ты можешь мне рассказать, что случилось?
— Да, Марианна Васильевна, могу, но давайте после показа. А то боюсь, что расплачусь…
— Ладно, ладно. Успокойся, — и она ласково потрепала Юлю по плечу.
Ровно в четырнадцать зазвучала музыка, и Юлия, собрав в кулак всю свою волю, вышла на подиум, демонстрируя роскошное черное шифоновое платье. Ослепленная прожектором, она с трудом нашла среди немногочисленных зрителей улыбающегося мужа. Юрий незаметно махал ей рукой. Остановившись на краю подиума, Юлия приготовилась сделать разворот, снять с плеч расшитую серебром пелерину, и… о, ужас! С правой ноги сваливается туфля. Несколько секунд раздумий, Юлия сбрасывает туфельку с левой ноги, берет в руки пелерину и, поднявшись на носки, босиком идет по подиуму. Щелкнул фотоаппарат, сверкнув вспышкой, раздались аплодисменты. Юлия возвратилась к своим туфлям, спокойно надела их и, продолжая кружиться в такт музыке, ушла за ширму.
Вот тут она дала волю слезам. Марианна Васильевна по-матерински обнимала ее за плечи, вытирала слезы кружевным платком, успокаивала. Только Инга, закончившая свое выступление, ехидно хихикала.
— Ну, чего ты хихикаешь? Хотела бы я на тебя посмотреть, как бы ты себя вела в такой ситуации.
— А я, Марианна Васильевна, — холодно ответила Инга, — прежде чем выходить на подиум, проверила бы туфли.
— Не поняла, зачем?
— А затем, что у Юлии они были разных размеров. Одна на 37, а вторая — 39. Вот 39 и свалился.
— Кто это сделал? Кто, я спрашиваю? — Марианна Васильевна была вне себя от ярости. — Ведь костюмерша должна была все проверить.
— Она проверила, — отвечала Инга. — Но после проверки можно успеть подменить.
Возмущенная Марианна Васильевна побежала к директору.
— Этого я так не оставлю! — повторяла она всю дорогу, пока шла в директорский кабинет.