— Алекс. — Я вздохнула. — Как ты?
— Отлично. Мы только что добрались до Кракова. Поездка была просто ужасной. Безостановочные проклятые пробки. Можно подумать, что наступил конец света. Где ты? Громко, блин.
— На пляжной вечеринке.
— Пляжная вечеринка? — буркнул он, сбитый с толку.
— Да. А что?
— Просто. — Но он был слегка взбешен, и это меня разозлило, потому что он был сейчас в Польше, со своей двоюродной сестрой, после двухнедельного путешествия по Европе, и собирался изменить мне с воображаемой Аней.
— Нет. Выкладывай, — выдавила я из себя.
— Не знал, что вечеринки твоя тема. Вот и все.
— Век живи - век учись.
— Ладно, колючка.
— Уже изменил мне? — спросила я с горечью.
— Пока нет. — Он хихикнул. — Но ночь еще только начинается.
— Ты не смешной, — огрызнулась я.
— Нет. И я тебе не изменяю. Расслабься, сладенькая. Мы увидимся через неделю.
Я издала небольшой девичий хнык.
— Слушай, мне надо идти. Я позвоню тебе завтра, хорошо? Люблю тебя. Не пей слишком много. И скажи Паули, чтобы она за тобой присматривала, а то я ее убью.
Он повесил трубку.
Измученная его отсутствием, я рухнула на белый песок, зарывшись лицом в песчинки. На фоне невыносимой августовской жары было прохладно. Я закрыла глаза и задумалась о том, действительно ли я собираюсь выйти замуж за Алекса. Не знаю почему, но неожиданно, может быть, впервые, эта идея мне не очень понравилась. Выйти замуж за человека, с которым я собиралась потерять девственность, за человека, которому я собиралась посвятить все свои первые дни, за первого мужчину, которого я любила, - это была ужасающая перспектива. Мне не с чем и не с кем было его сравнивать. К тому же, несмотря на то, что наша любовь была настоящей, по сути, мы были очень разными людьми, и с каждым днем становились все более разными.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, но я неравнодушна к материальным вещам. Мне нравилось ходить по магазинам, носить красивую одежду, заходить в Target без всякого плана и выходить оттуда с дырой в кармане и кучей ненужных вещей. И хотя права животных по-прежнему были важны для меня, я больше тяготела к вегетарианству, чем к веганству.
И... черт возьми, я не могу сказать ничего хорошего. Мне нравился мейнстрим, понятно? Криминальная фантастика и бестселлеры NYT. И реалити-шоу. И есть сыр, ради всего святого.
Алексу нравилось читать книги таких социальных реформаторов, как Роберт Оуэн и Карл Маркс, нравилось вступать в случайные драки с другими панками по выходным, выводить людей из себя и строить тщательно выстроенную, маленькую жизнь.
Он хотел поселиться в маленькой деревушке в Швеции, а я - покорить бульвар Сансет.
Я просто не знала, что делать дальше. Что, если под тем же низким полуночно-голубым небом, усеянным загрязнениями и звездами, сидел другой человек, с которым мне суждено прожить всю оставшуюся жизнь? Что, если я выберу другого? Кого-то разумного и сдержанного? Того, кто посоветовался бы со мной, прежде чем отправиться в трехнедельную поездку за границу?
— Лучше бы ты не умерла. — Я услышала голос Брента, витавший надо мной. — Потому что ты несовершеннолетняя, да еще и под капельницей, и у меня будут большие неприятности, если я вызову скорую, а окажется, что ты скончалась.
Я слабо подняла одну руку, погрозила ему пальцем и сказала в песок.
— Не умерла, просто прохлаждаюсь.
— У тебя нижнее белье видно. — На мне было цветочное короткое платье. Я застонала, но не сделала ни малейшего движения, чтобы перестроиться. Я была слишком пьяна и устала. Я почувствовала, как рука Брента потянула подол моего платья вниз. Благословите его.
Он сел рядом со мной на песок. Я не видела его, но чувствовала.
— Я не очень-то трахаюсь дома, — сказал Брент.
— Хорошо, — пробормотала я, укладываясь на песок.
— Приятно слышать. — Я только что поступил на службу. Военно-морской флот.
— Хм, — ответила я, еще глубже укладываясь на песок. Я была настолько пьяна, что он мог бы сказать мне, что отправляется на прослушивание в качестве слона в передвижной цирк, и это пролетело бы мимо моей головы.
— В следующем месяце, — сказал Брент.
— Ничего себе, — пробурчала я. До меня начало доходить, что я вступаю на территорию рвоты. И очень быстро.
— Я не могу ничего рассказать тебе об обучении, — продолжал Брент. — Это совершенно секретно.
— Ну, тогда я, конечно, не стою того, чтобы нарушать армейский протокол. Но, может быть, ты поможешь мне добраться до ближайшего мусорного бака, чтобы меня вырвало?