Это было правдой, и у нее кровь застывала в жилах при мысли о том, с какой неохотой она согласилась принимать лекарство. Слава богу, что согласилась. Она не могла вынести этого осуждения, этой горечи в глазах Рэна.
Все ее мечты и надежды рухнули.
— Пожалуйста, иди и оденься, — потребовал Рэн. — Я скоро уеду, но сначала нам надо поговорить.
Одеться!
Внезапно Сильвию охватило жгучее чувство вины и собственной греховности. Натягивая одежду в своей спальне, она уже знала, что дорого заплатила за свою близость с Рэном — не только потерей невинности, но утратой любви и уверенности в себе, как в женщине. Она думала, что никогда уже не захочет снова видеть Рэна, не осмелится взглянуть ему в глаза. Прошлая ночь ничего для него не значила, а Сильвия была для него всего лишь безликим телом, с которым он удовлетворил свою физиологическую потребность.
Когда она вернулась в гостиную, Рэн налил ей кофе. Взяв чашку, Сильвия проследила за тем, чтобы не только не коснуться его пальцев, но и не браться за чашку в том месте, где ее держал он. Узнав о его истинном отношении, она почувствовала себя уничтоженной, опозоренной, запятнанной. Больше всего на свете Сильвии хотелось вышвырнуть его из своей квартиры, своей жизни и своего сердца.
— Сильвия…
— Я не хочу говорить об этом, Рэн, — гордо заявила она, отвернувшись. — Так получилось. Мы оба знаем, что это ошибка, но иногда девушкам приходиться терять невинность… — Она с болью повела плечом. — Уэйн обрадуется. Как и ты, он не хотел быть первым…
Что она несет? Сильвия сама удивлялась своим словам, но гордость вынуждала ее притворяться, что Рэн не обидел ее, что он не способен причинить ей боль.
— Ты затащила меня в постель, чтобы потом трахаться с Уэйном?
Ей почудилось недоверие и что-то еще в гневном голосе Рэна, но она отбросила свои подозрения и вскинула голову, поворачиваясь к нему лицом.
— Да, — согласилась она.
— Я тебе не верю, — решительно заявил Рэн и угрожающе добавил, — Ты говорила, что любишь меня. Ты даже заговаривала о свадьбе…
Сильвия равнодушно пожала плечами.
— Разве не так должны вести себя девственницы? — Она состроила легкомысленную гримасу. — Как я могу любить тебя, Рэн? Я что, обязана тебя любить? Ты только и делаешь, что постоянно меня ругаешь. Я хочу, чтобы ты ушел…
— Сильвия, ты не можешь…
— Уэйн скоро придет, — соврала Сильвия и беспечно добавила. — Он давно меня уговаривал найти кого-нибудь, чтобы… стать женщиной. Он очень опытный и любит, чтобы его любовницы знали толк в сексе… Уэйн — тот мужчина, которого я люблю.
Что она ему наплела? Сильвия поверить не могла, что оказалась способной на такую ложь, но Рэн все принял за чистую монету.
Отставив нетронутую чашку кофе, он шагнул к ней.
Сильвия отпрянула.
— Не понимаю, чего это ты так распсиховался, — сказала она, — Это такая мелочь…
— Да… для тебя, наверное, — мрачно перебил ее Рэн.
— И для тебя тоже. — Раздался звонок, и Сильвия кинулась к телефону, бросив через плечо, — Это Уэйн…
Естественно, это оказался не Уэйн, и Сильвия дико смутила и сбила с толку беднягу продавца из фирмы, торгующей стеклопакетами, заявив ему, что сделала все, что он просил, и теперь ждет не дождется, когда же он приедет, и они смогут быть вместе, если он понимает, о чем речь. Звучно чмокнув телефонную трубку, она нажала на рычаг и повернулась к Рэну.
— Уэйн уже в пути, так что если не хочешь остаться и посмотреть, чему я успела научиться…
Она продолжала улыбаться — все той же неестественной, фальшивой улыбкой, с которой бросила ему вызов — даже после того, как дверь захлопнулась и по ее лицу потоком хлынули слезы.
Поздним утром она и вправду встретилась с Уэйном, но совершенно случайно. Ей хватило двух часов после ухода Рэна, чтобы обдумать случившееся и прийти к выводу, что она не должна больше видеться с Рэном… и со всеми, кому он близок.
— Привет, куколка, — усмехнулся Уэйн. — Кажется, нам пора распрощаться. Я сегодня уезжаю с «зелеными».
И тогда Сильвия приняла решение, воспользовавшись возможностью сбежать не только от Рэна, но и от всего, что с ним связано — от своей любви, своего стыда и страха, что он раскусит ее ложь.
— Я еду с тобой, — решительно заявила она, и добавила, прежде чем Уэйн успел возразить, — Сводный брат прислал мне денег, так что я не буду нахлебницей.
— Сколько он тебе прислал? — с интересом спросил Уэйн.
Час спустя, сложив все необходимые вещи, Сильвия заперла дверь квартиры и вышла к Уэйну, дожидавшемуся ее в машине.
Теперь она стала другим человеком. Рэн, ее любовь к нему, жизнь, которую она когда-то вела — все осталось в прошлом и будет благополучно забыто.
Седьмая глава
Шум в саду за окном отвлек Сильвию от воспоминаний. Она растерянно выглянула в пронизанную лунным светом темноту и торопливо отвела взгляд, заметив скрывшегося в тени Рэна.
Как долго он стоит там и смотрит на нее? Судя по одежде, он работал, должно быть, выслеживал браконьеров, которых тут наверняка не меньше, чем в поместье ее сводного брата.
Дрожа, она направилась к кровати. Пробило три часа утра, и проведя ладонью по щеке, Сильвия заметила, что ее лицо намокло от слез.
Что за глупость — стоять тут посреди ночи, оплакивая свое прошлое? Как же она завидует Рэну. Он-то небось и слезинки по ней не пролил.
Что случилось с ее характером, с силой воли, с данным себе обещанием никогда больше не позволить Рэну оскорблять себя, как в тот прошлый раз, когда они встретились как враги, после того как Сильвия позволила «зеленым» вторгнуться на землю Алекса и разрушить хорошенькую лужайку среди леса, которую сама же и помогала обустраивать… в отместку за разрушенную любовь?
Рэн возненавидел ее за это не меньше, чем она его. Она прочла это в его глазах, когда он провожал ее в Америку.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Сильвия.
— А ты как думаешь? — огрызнулся Рэн, но она и сама знала ответ. Он хотел убедиться, что она действительно уезжает.
Теперь она вернулась, вернулась, чтобы узнать, что не все меняется, и не каждая любовь проходит.
Ей уже не двадцать лет; и теперь она знает, что невозможно убежать от себя и от своей любви. У нее есть работа, обязательства, и вообще, что дало ей то, первое, бегство? Ведь она так и не перестала любить его?
В уютном полумраке залитого лунным светом сада Рэн прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Известие о том, что Сильвия является представителем Траста, вызвало в нем то же чувство горькой иронии, что и сообщение о неожиданном наследстве. Миллионером он, конечно, не стал, но его жизнь и планы на будущее совершенно изменились с тех времен, когда мать Сильвии обсуждала с Алексом детскую влюбленность своей дочери.
Естественно, Рэн знал о ее чувствах, как знал и то, что Сильвия в свои семнадцать лет была еще слишком юной и совершенно не готовой к серьезным отношениям.
— Так какого черта ее мать на меня наезжает? — в ярости воскликнул Рэн, меряя шагами пол библиотеки в доме Алекса.
Алекс сочувственно покачал головой.
— Мне трудно говорить об этом, Рэн. Ты мой друг и мой…
— Твой работник… — Рэн поморщился. — И, конечно, с точки зрения матери Сильвии я мало чем отличаюсь от слуги, — презрительно добавил он.
Алекс промолчал, не мешая другу выплескивать свой гнев.
— Тебя это тоже беспокоит, — пришел к выводу Рэн. — Иначе ты не завел бы этот разговор.
— Да, в некотором роде, — спокойно согласился Алекс. — Хотя меня волнует вовсе не то, что ты якобы не ровня Сильвии. Я знаю твою семью, Рэн, и твою родословную, так что в вопросе, кто кого знатнее, пожалуй, Сильвия тебе еще и уступит. Но ты сам должен понимать, что эти проблемы мне до лампочки. Нет, если честно, я беспокоюсь совсем о другом, и наверное, должен был обсудить это с Сильвией, а не с тобой, но… понимаешь, она мне не родная сестра, мы даже не родственники, и, боюсь, я совершенно не способен понять психологию девочек-подростков. Короче… Сильвия вбила себе в голову, что любит тебя. Я считаю, что ради вас обоих эти чувства не стоит… поощрять. Она еще маленькая и неопытная, и я не хотел бы, чтобы она страдала… и ты тоже.