– Блин, – сказал он старпому при виде этих черных лиц, – значит, это не сон?
– К сожалению, нет.
– И нет новостей?
– Никаких. Фрегат молчит, хозяин судна молчит, всё глухо.
Через разбитый иллюминатор Казин посмотрел на стоящий поодаль фрегат Евросоюза, там действительно не было видно никаких признаков жизни. А залив был по-рассветному сер и спокоен под краем солнца, медленно восходящего над морским горизонтом.
– Что будем делать? – спросил у старпома Казин, поеживаясь от утренней сырости.
Открыв один глаз, Махмуд посмотрел на них обоих.
– English only! – приказал он.
Демонстрируя рвение, сомалийцы-охранники тут же угрожающе передернули затворы автоматов.
– О’кей, – поспешно сказал старпом. – English. Master, you forgot about your insulin[3].
– Да уж, было не до этого… – Казин, разминаясь, уступил свое место старпому. – Ладно, ты ложись, моя вахта. – И Махмуду: – I need insulin shot.
– Insulin? What is insulin? – спросил Махмуд, почесывая ягодичную промежность. И, не вставая с матраса, достал из поясного мешочка пучок мирры, оборвал листья и принялся жевать тонкие стебли.
– Я тебе показывал, – сказал ему Казин по-английски, – инсулин – это лекарство от диабета. Лежит у меня в сейфе. Я должен колоть его каждый день.
– Наркотик? – Махмуд показал на свой мешочек с миррой. – Как это? Будешь?
– Нет. – Казин взял с полки английский медицинский справочник, нашел нужную страницу и показал: – Смотри… «Сахарный диабет – заболевание, вызванное высоким уровнем сахара в крови. Лечить диабет необходимо инсулином, компенсируя его отсутствие в организме, в противном случае происходит истощение клеток и смерть пациента». Вот, сам почитай. Если хочешь остаться без капитана…
– О’кей, я понял, – ответил Махмуд, вставая. – Пошли…
– По-моему, он читать не умеет, – негромко и по-русски сказал старпом капитану.
Махмуд резко повернулся к нему:
– Что ты сказал?
– Я сказал «гуд морнинг», хорошего дня.
Спустившись по внутреннему трапу на один пролет вниз и остановившись в распахнутой двери своей каюты, Казин поморщился. Но не от того, что все в его каюте было перевернуто вверх дном, книги и вещи разбросаны, а все ящики открыты и выпотрошены. А от ужасной вони из санузла.
– О Господи! Вы что, унитазом не умеете пользоваться? – сказал он Махмуду, зажал нос, быстро прошел в санузел, дернул ручку сливного бачка и смыл забитый дерьмом унитаз. Затем прошел к иллюминатору, распахнул его. Свежий рассветный ветер влетел в каюту, пошевелил разбросанные на полу бумаги.
– О’кей, где твое лекарство? – сказал Махмуд, почесывая промежность.
Казин вставил ключ в замок сейфа, открыл его. Достав из сейфа коробку с инсулином и коробку со шприцами, привычно надломил и вскрыл ампулу, набрал инсулин в шприц, а остальные шприцы и инсулин вернул в сейф.
Махмуд, жуя кат, тут же запер сейф, а ключ сунул себе в карман.
Молча проследив за этим, Казин сделал укол инсулина себе в бедро и сказал как бы между прочим:
– Выкуп пятьдесят миллионов – это ты загнул! Никогда не получишь.
– Еще как заплатят! – ответил Махмуд. – Козлы вонючие…
Выйдя из каюты, Казин привычно свернул к трапу на нижний ярус, откуда была слышна арабская музыка и где пулеметчик и Лысый Раис охраняли каюту с моряками «Антея».
Но Махмуд, идя за капитаном, остановил его громким окриком:
– Стой! Куда ты?
– Вниз, к моей команде, – невинно сказал Казин.
– Нет! Никакой команды! – И Махмуд ткнул его в спину автоматом. – Иди на место!
Сжав зубы, Казин пошел по трапу вверх, к ходовой рубке. А Махмуд что-то крикнул вниз по-сомалийски.
Там Лысый Раис, выключив транзистор, вскочил и криком что-то доложил Махмуду по-сомалийски.
От этого крика в каюте зашевелились полуголые моряки, спавшие на полу впритирку друг к другу.
– Ой, блин! Опять эти «снегурочки»!
– А музыка у них! Бетховен отдыхает!
– Ё-моё! Можно хоть с утра тут не курить?
– А в гальюн кто крайний?
22
Стоя за телекамерой, ассистент режиссера выбрасывал пальцы и беззвучно считал:
– Три… два… один… начали!
– Добрый вечер, дорогие слушатели! – сказала в камеру молодая телеведущая. – В эфире наша еженедельная программа «Морской узел». Сегодня у нас в гостях жены моряков шведского сухогруза «Антей», захваченного сомалийскими пиратами, и московская журналистка Ольга Казина, дочь капитана «Антея». Как вы, конечно, знаете, экипаж «Антея» состоит из российских и украинских моряков, и буквально только что нам стало известно, что пираты запросили невиданный выкуп – пятьдесят миллионов долларов! Оля, что вы думаете? Почему вдруг такая огромная сумма?