Что Геннадий Павлович хотел этим всем сказать? К чему эта секретность? Что, не мог мне сейчас обо всем рассказать? Зачем так жестоко терзать меня ожиданием?
- Что, допрыгалась козочка? Увольняют тебя, бесстыжую? – На глазах у изумленных коллег, я выгребла все свои личные вещи (канцтовары, запасную косметику, фотографию с родителями и бывшего парня, так и не нерасставленные талисманы любви, данные Юлей) в одну большую бумажную коробку, когда ко мне подошла Мария Ивановна. – Так-то вот, бегать за чужим, занятым мужиком. Поделом тебе.
Эх, наш «добрый» Божий одуванчик – Мария Ивановна.
- Не понимаю, о чем вы, Мария Ивановна? – изобразила непонимание я, смастерив на лице равнодушную гримасу. Хотя, если честно, до жути как мне сейчас перед ней стыдно за свой проступок в уборной.
- Ой, не понимает она. – Съехидничала женщина. – Что ж ты не Геннадия Павловича привораживала? Поди, так бы не уволил тебя.
- О вас думала, Мария Ивановна. Ведь никому не секрет, как вы по нашему начальнику сохнете.
Мария Ивановна тут же потупила свой взгляд, отвела глаза в сторону, и впервые не ответила мне каким-нибудь едким словцом, так как последнее слово во время нашей ссоры всегда оставалось за ней. Значит, я попала в точку – Мария Ивановна влюблена в нашего уважаемого и, кстати, женатого, Геннадия Павловича.
- Оривидерче! Не скучайте по мне так сильно, сюда я больше не вернусь, и ухожу от вас совсем не далеко. Меня повысили и переводят наверх, поближе к начальству. А вам я желаю лишь удачи!
Ох, как грандиозно я ухожу, так торжественно, прям на зависть всем коллегам. И, кажется, я чуточку переиграла. Какой нафиг верх? А почему не на первый этаж, где одни лишь уборщики, и комфортного рабочего стола-то и вовсе нет? Черт дернул за язык, сказать всем, что меня повысили.
Ослабленными от нервов ногами, я побрела в кабинет Геннадия Павловича, где собственно будет решаться моя дальнейшая судьба, и именно от него будет зависеть мой план на оставшийся, сегодняшний день: или я сегодня в гордом одиночестве напьюсь с горя и со стыда, а завтра в первую половину дня проведу в постели с мучительной болью в голове, так, что умереть захочется, и банкой рассола, или культурно выпью шампанского в кругу самых близких и преданных мне людей. Итак.
- Геннадий Павлович, можно? – Тихонечко постучалась и сразу же приоткрыла дверь его кабинета.
- А, Ольга? Входи-входи.
Я послушно вошла, виновато повесив зачем-то голову, оставила коробку с вещами у входа, и, дрожа всем своим телом, подошла к шефу.
- Давайте так, Геннадий Павлович, если вы меня решили уволить – то скажите об этом сразу, прямо сейчас. Не нужно меня мучать перед казнью.
- Вот ведь, упрямица. Снова включила свою кассету? Так, садись, давай поближе ко мне и ознакомься с этими документами. Если что будет не понятно – спрашивай.
Села. Взяла в руки какой-то договор из пяти страниц и НИЧЕГО не поняла.
- Что это?
- Твой новый договор с нашей компанией, но уже в другой должности. Теперь ты личный, младший помощник Станислава Романовича.
- Кого-кого? – Кажется, я не расслышала. Он, правда, сказал «Станислав Романович» или от своей сумасшедшей любви к этому мужчине мне просто кажется?
Но Геннадий Павлович как ни в чем не бывало продолжил:
- Прямо сейчас поднимаешься на пятый этаж, там тебе Эльвира Эдуардовна, секретарь из финансового отдела все покажет. Покажет твое новое рабочее место, объяснит подробно, чем ты будешь заниматься, что любит Станислав Романович, а что нет, и так далее.
- Я буду работать личным помощником у самого Станислава Романовича?! – Мне по-прежнему казалось, будто мне все это слышится «миражом», а Геннадий Павлович выступает в роли сирены.
- Ты давай нос больно-то не задирай, на этой должности тебе еще удержаться надо. Дают месяц испытательного срока. Пройдешь экзамен – принята, а нет – добро пожаловать снова на наш второй этаж. Впрочем, ознакомься со всеми условиями сама. Как только подпишешь эти бумаги – я тебе больше не начальник, можно сказать, уже я буду под твоей властью. Ну, смотри, только попробуй меня уволить!
- Да, что вы, Геннадий Павлович! Миленький ты мой! – В порыве радостных эмоций я тут же бросилась обнимать седовласого, добродушного шефа, то есть, бывшего шефа, ведь бумаги я уже подписала, даже не глядя на содержание договора, такое предложение не каждый день мне выпадает. – Если бы не ваша рекомендация, сидела бы я здесь до пенсии, как наша Мария Ивановна. Это ведь вы меня порекомендовали Станиславу Романовичу?
В этот самый момент открывается дверь кабинета, без стука, без разрешения войти, входит никто иная, как сама Мария Ивановна.