Баба Маша укатила назад в Никишино, и Таня осталась один на один с теткой Настасьей.
— Вот сюда тебе постелю, — старушка провела гостью в комнатку за печкой. — Здесь всегда тепло и от двери не дует. Кушать хочешь? Или отдохнуть, полежать?
— Да нет, мы обедали, — ответила Таня. — Давайте я лучше помогу продукты разобрать, да вещи приберу!
— А, давай! — легко согласилась хозяйка. — Зови меня бабой Настой или тетей Настой, как понравится.
— Наста?
— Да. Две подружки мы были. Я — Настасья, а она — Анастасия. И звали нас, чтоб не путать, кого зовут, меня Наста, а ее Настя. Так и пошло — Наста, тетя Наста, баба Наста. А Настя уж годков семь, как не больше, на погосте. Вот, жизнь…
В четыре руки разобрали продукты. Настасья все сокрушалась, что много всего.
— Зачем столько тратили? Батюшки, колбаса! — старушка просияла. — Батончики! Знает Машка, что я люблю!
Потом пили чай, и Таня с улыбкой смотрела, как хозяйка, откусив от куска хлеба с колбасой, прижмуривалась от удовольствия. И конфеты она ела тоже интересно — откусывала маленький кусочек батончика, катала его по языку, причмокивая, потом делала несколько глотков чая и блаженно выдыхала:
— Вкусно-то как! Ой, спасибо! Побаловали старуху!
После чая Таня помыла посуду, приноровившись сделать это в тазике.
— Да, лей горячую, шоркай тряпочкой, а потом сюда — в холодную.
Посуды от чаепития было мало, Таня мигом управилась.
Сидеть, сложа руки, она не привыкла. Хоть и Луна, но посуду за собой и мужем сама мыла, готовила тоже сама, нарушив традиции, по которым у альфы должна была быть прислуга.
— Зачем тебе самой утруждаться? — недоумевал Кирилл. — Руки испортишь, время потеряешь.
— Мне не трудно, ведь для себя и мужа, — отшучивалась Таня. — Приятно ухаживать за любимым.
Кирилл добрел, млел, и разговор спускался на тормозах.
Нет, заняться ей было чем — Луна же! Постоянно шли женщины, то с одной проблемой, то с другой. Большинство она решала своими силами, но иногда требовалось вмешательство мужа.
Больше всего проблем доставляла неженатая молодежь, причем, самки от самцов не очень отставали. Спокойнее всего были семейные пары и особенно, пары, уже обзаведшиеся потомством.
Но и среди них бывали ситуации.
Например, год назад, в паре Корзухиных был разлад. Жили, дети уж повырастали, а Дмитрий взял, да завел в городе молодую женщину. Человечку. Валентина сразу почуяла, что неладно что-то, зачастил муж в Москву, да с ночевкой. А приезжает — пахнет от него чужой женщиной, но не волчицей.
Он долго сказки рассказывал, что по работе, а запах — от бухгалтерши, сидят за соседними столами, душится так, у него слезы текут, вот запах и въедается.
Валя долго верила, а однажды все и раскрылось.
Да, кто бы мог подумать? Полтораста лет волку, а он от пары налево? Одно оправдывает, если это можно оправдать — не к волчице налево.
Почему-то оборотни не считали изменой паре, если переспят с человеческой женщиной. К слову, многие волчицы относились к этому также. Возможно, потому, что с человеческой женщиной волк никогда не создаст пару, не родит детей, не назовет ее женой и любимой? В любом случае, такое редко бывало. Нагулявшись по молодости, в дальнейшем оборотни остепенялись и по сторонам не шастали.
Помирились тогда Дмитрий и Валентина. Дети приезжали — дочь у них замужем в соседнем клане, сын на клан работает, женат тоже, но живет в другом городе. Помирили общими силами и приказом альфы.
Кирилл тогда негативно воспринял происшествие, резко осудил волка. Мол, если прижало — делай так, чтобы ни жена, ни другие волки не знали, не позорься такими связями.
А сам-то теперь? Кто бы мог подумать, что весь ее мир в одночасье рухнет? Что ласковый и внимательный муж прикажет выселить ее и не пускать обратно? Да, Алексис не человечка, Алексис — его пара. А она просто носит его ребенка… Вообще, как-то не очень вяжется — почему она забеременела? Почему волк поставил ей метку?
Волчица оживилась, замела хвостом и заскулила, сигнализируя, что очень хочет к своему волку.
Притихшая и почти смирившаяся с присутствием Тани кошка, подскочила, выгнулась дугой, распушилась в белку и на ходульных ногах закачалась с утробным рыком, не сводя глаз с Татьяны.
— Что-то Муська с ума сошла, — удивилась баба Наста. — Домовой, что ли, пугает? Ладно, одевайся, пойдем кино смотреть.
— Кино? — изумилась Таня. — А куда?
— К Витальке! Скоро начнется, не хочется опоздать, — Настасья покосилась на часы, проворно нацепила куртку, повязала платок и выволокла канистру литров на пять.