Стараясь избавиться от морока, я покачала головой.
У меня так часто бывает. В критических ситуациях я превращаюсь в страуса. Только те прячут голову в песок, а я ныряю в текст. Чужие слова заслоняют от меня собственную боль. А может, это просто профессиональная деформация? Больше десяти лет я работаю редактором в крупном издательстве, занимаюсь женской сентиментальной и криминальной прозой. Я поняла, что есть какой-то предел творческого ресурса у авторов. Он у всех разный, кто-то начинает писать мертвые механические книги, выдав пятнадцать романов, а кто-то – пятьдесят. Наверное, редакторам годы фильтрования чужих фантазий, желаний, разочарований и психозов просто так тоже не даются. Хотя я не думаю, что мне надо обращаться к врачу в связи с появившейся в последнее время манерой моего мозга вдруг выдавать на-гора целые куски из отредактированных мной романов. Меня это не беспокоит, а скорее, даже помогает. Хотя и легкое раздражение при таких фокусах памяти все равно присутствует. Ошибки ведь тоже вспоминаются. Арина Иванова – неплохой автор, но я устала ее просить не использовать в описании эротических сцен ну очень заштампованный штамп «он вошел в нее, как нож в масло». – Даша… У тебя такое лицо… Почему ты надулась, как мышь на крупу?! Никакой трагедии не произошло. Это нормально: люди встречаются, а потом расстаются. Все хорошо у тебя будет, правда! Найдешь ты мужчину, который тебя полюбит! Да кто я такой, в сущности?! Ты же сама всегда говорила, что я – балбесина. Невелика потеря!
Я нервно сглотнула слюну. Все-таки мой Дима (то есть уже, видимо, совсем не мой) – редкостный идиот! Какое еще может быть лицо, когда выслушиваешь такую новость?! Впрочем, муж (бывший муж? наверное, нам же придется разводиться, если он больше меня не любит?) всегда отличался холерическим темпераментом. Дима – это вечный фонтан искренней детской радости, невероятных проектов, вранья, в которое он сам верит настолько искренне, что оно становится почти правдой. Галантный кавалер, балагур, душа компании, достойный партнер для интеллектуального спарринга – он нравился всем без исключения моим приятельницам. Я же до последнего не сдавалась. Было какое-то предчувствие: вот именно с ним не сложится. Почему? Наверное, Дима представлялся мне очень ненадежным человеком для семейных отношений. С таким хорошо потусоваться, сходить в гости или ресторан, заняться страстным изысканным сексом. Но ведь совместная жизнь – это не вечный праздник. Я опасалась, что Дима, наигравшись со строптивой игрушкой, быстро заскучает и растворится во времени и пространстве безо всяких следов. К тому же он отличается очень эффектной внешностью – под два метра ростом, кареглазый брюнет, невероятно искренняя притягательная улыбка… В общем, Джордж Клуни нервно курит в сторонке, не выдержав конкуренции. На Димку бабы вешались пачками. Я просто боялась боли… Но он настойчиво брал меня штурмом, как укрепленную крепость. Цветы, дорогие подарки, забота, внимание, совместные поездки… Я терзала и изучала его года два, пока он не убедил меня в серьезности своих намерений. Через год совместной жизни, незапланированно, но к моему огромному космическому счастью, родилась Юленька. Я думаю, уже тогда, когда дочь была совсем крохой, мой муж стал активно ходить «налево». Я не старалась его подловить, от Димы не пахло чужими духами, на воротничках его рубашек никогда не наблюдалось никакой помады. Но только вот каким-то извечным женским животным чутьем я осознала: у Димки кто-то появился. Однако заботы о новорожденном младенце быстро уменьшают муки ревности. К тому же, я чувствовала себя виноватой. Я очень медленно оправлялась от родов, даже когда по срокам уже стало можно заниматься сексом, у меня глаза на лоб лезли – от боли, а не от удовольствия. Хронический недосып и усталость наполнили меня то ли мудростью, то ли безразличием. Я решила – ну пусть себе погуливает, приоритеты же у него расставлены верно, все мужики потихоньку изменяют. Меня это не настолько сильно обижает, чтобы выяснять отношения под ухом чутко спящего маленького ребенка. Юлька, доченька моя ненаглядная – вот в чем для меня заключался весь смысл, весь мир, все самое важное и главное. В ее глазках, улыбке, бегущих по подбородку слюнках, первых движениях крохотного тельца было столько красоты, неописуемой прелести и счастья… А муж и все, с ним связанное, отошли даже не на второй, а на какой-нибудь сто двадцать второй план, после Юлькиных какашек, отрыжек, диатеза и соплей.