Я попросила:
— Григорий Мефодиевич, посоветуйте нам, куда бы нам поехать здесь, в Серпухове. Только у нас на все про все — два-три дня.
Он наморщил лоб:
— Неподалеку отсюда есть санаторий «Шахтер», он расположен на территории фамильного поместья Соллогубов. Помещичьего дома давно нет, вековые липы варварски вырублены, но сохранилась действующая церковь Рождества Христова. Кстати, поместье и называлось Рождествено. Можете посмотреть на здание медицинского училища — в свое время именно его графиня выкупила у купца Солодовникова для своего первого лазарета. Советую вам посетить наши монастыри, мужской и женский, они открыты для посетителей только частично, потому что оба — действующие, но устав для посетителей там крайне строгий. Обязательно походите по музею — тут вам Игорь поможет. Сходите к остаткам кремлевских стен — им больше шестисот лет. И дышите, дышите — это воздух вашей родины, здесь им пропитано все, и монастырская земля, и травы, и вода в реке, и туман над звонницами…
Марк спросил:
— Я могу где-то увидеть могилы моих предков?
Григорий Мефодиевич вздохнул:
— Фамильная решетка Самариных располагалась в Москве, в стене Данилова монастыря. Однако впоследствии могилы известных людей оттуда были перенесены на Новодевичье кладбище, а весь остальной погост взорвали. Правда, построили часовню-костницу, в которой и упокоились останки, в том числе предков вашей семьи.
Марк поднялся:
— Огромное вам спасибо, даже не знаю, что бы без вас делал… Вот, Рита уговорила меня приехать сюда, а куда идти, мы совсем не знали.
Старик лукаво склонил голову:
— Я так понимаю, что она недавно стала членом вашей семьи? Учтите, что женщины в этой семье отличались умом и характером. Вот, например, мать графини в свое время уговорила мужа за бриллиантовое колье выкупить деревеньку, известную сейчас, как Переделкино. А вообще, женщины в вашей семье всегда были практического склада, помогали своим мужьям, в том числе и в тех делах, которым мужья посвящали свою жизнь, что бы это ни было: воспитание детей, писание книг или хозяйственная деятельность. Так что рад знакомству с новыми членами этой прекрасной русской фамилии.
Пользуясь указаниями старика, мы погуляли возле остатков белокаменных кремлевских стен. От городской пристани, с замершим сердцем, полюбовались на то, как возносятся ввысь, перекликаясь между собой, белокаменные соборы и колокольни.
Настоящее украшение города — два монастыря шестнадцатого века, Владычный и Высоцкий. Предупрежденная заранее, я надела длинную темную юбку и прихватила с собой большой темный платок.
Марк, увидев меня в платке, неожиданно засмотрелся, а потом признался нехотя:
— А тебе идет.
В женском монастыре сейчас пытаются возродить традиции ремесел. В золотошвейной мастерской я купила в подарок сестре Марка вышитую золотом икону.
Мы побродили по древнему погосту, читая стершиеся от времени надписи на могильных плитах. Посетили родовую усадьбу, поставили свечки за упокой в маленькой церквушке.
Игорь Владимирович сам, лично провел нас по музею. Собрание, действительно, впечатляло: Юон, Маковский, Айвазовский… Около одного портрета Марк неожиданно остановился, а Игорь Владимирович кивнул ему:
— Да-да, это и есть Мария Федоровна Соллогуб.
Я всмотрелась в строгое спокойное лицо, но никакого сходства с Марком не уловила.
Возвращаясь вечером домой, мы молчали, обдумывая увиденное и услышанное за день.
На третий день, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы забросили вещи в машину, кое-как одели совершенно сонного Мишку, и рано утром выехали на трассу.
Марк повернул голову ко мне и сказал:
— Рита, спасибо тебе за эту поездку.
Я озадачилась:
— Мне-то за что? Я и сама получила такой заряд впечатлений. Все-таки я впервые так надолго покидаю страну, где родилась и выросла. Даже не знаю, смогу ли я там, в новой-то жизни, прижиться.
Он кивнул:
— Я буду рядом и тебе помогу.
МАРК СПЕНСЕР
Вскоре после взлета, утомленная долгим днем и предотлетной суетой, Рита заснула.
Я слегка повернул голову и в полумраке салона внимательно рассмотрел ее лицо. Можно считать, что мне повезло, и бредовая идея Роберта, которая неожиданно обрела плоть и кровь, материализовалась в красивую молодую девушку, спящую на соседнем сиденье.
Сделанного не воротишь, но беспокойство я испытывал вполне обоснованное. За годы холостой жизни я привык к тому, что живу один, без оглядки на тех, кто находится рядом. Время недолгого брака с Эллен не успело изменить моих привычек. Как-то сложится наша совместная жизнь?