— А кто же тогда убил его самого? Кстати, сегодня на кладбище Рита встретила знакомого…
Леонид повернулся к ней.
— Ну, не совсем и знакомого… Я видела его тогда, в ресторане, с Митей. Высокий темноволосый парень с мрачным лицом.
Брови Леонида изумленно поползли вверх:
— Михайлов? Так его, вроде, в погибшие записали. Ты не ошиблась?
Рита покачала головой.
— Нет. Я тогда хорошо его запомнила. Помнишь, ты еще про подругу его помянул? Что-то с наркотиками связанное.
Виктор и Леонид переглянулись.
Виктор пояснил:
— ВИЧ у нее обнаружили. Видно, с уколом занесла заразу. Ну, и решила уйти, чтобы парню жизнь не портить…
— Говорили, что он ее и приохотил к наркотикам.
— Нет, это неправда. Я Мишку давно знаю, он и сам этим не балуется, и ей не позволял. Да что с ними поделаешь: дети сейчас с восьмого-девятого классов и экстези пробуют, и анашу курят… А этой просто не повезло. Как ее похоронили, Митя его велел на три недели в подвал посадить, не выпускал. Сам к нему спускался, беседовал. Мишка сперва драться лез, лицо ему разбил, а Митя не отступился. Вышел он из подвала уже в нормальном состоянии. Ребята говорили, он после этого верующим стал, что ли. И за Митю кого хочешь порешит. Может, он до вашего Роберта и добрался?
Леонид вздохнул:
— Маловероятно, конечно, но возможно. И где теперь его искать прикажешь?
Рита медленно и задумчиво сказала:
— Мне кажется, я знаю, где он обязательно появится. И знаю день, когда он это сделает.
Мы с недоумением уставились на нее.
— Завтра — сорок дней со дня смерти Мити, — пояснила она. — Он обязательно появится на кладбище. Ты ведь говорил, что их убили за неделю до дня рождения Аллы?
Леонид недоверчиво пожал плечами.
Зато Виктор отнесся к этой затее с энтузиазмом. Видимо, ему надоело сидение в доме, и активные действия пришлись по вкусу.
— Я проеду с ребятами? — предложил он. — Пару дней покараулим, вдруг Рита права, и нам повезет?
Леонид задумался, кивнул:
— Все равно больше у нас ничего нет. Бери ребят, а Павел останется здесь Отправит наших гостей в Нью-Йорк, там их уже заждались.
Утром позвонил Джек Уокен.
— Приезжал рыжий полицейский из местного участка. Тут на днях в ущелье какую-то машину взорвали, так он интересовался, не видели ли мы посторонних.
— Ну?
Джек пробормотал:
— Стану я им докладываться!
По молодости Джек был ужасно драчлив, пару раз даже сидел, и сохранил к полиции вообще самое негативное отношение. Я мысленно порадовался: все-таки не слишком хотелось посвящать соседей и, тем более, полицию в семейные дела.
— А гостей наших он не видел?
— Нет.
— Павел заедет за ними. Я прошу тебя, попроси миссис Уокен приодеть их, мне нужно, чтобы они не привлекали лишнего внимания. Чек они получат в аэропорту, перед вылетом.
Я хотел было попрощаться, но вспомнил, что не предупредил миссис Уокен о том, чтобы она приготовила комнаты Маше и детям. Вздохнул про себя, вспомнив наше с Ритой замечательное уединение во время наводнения. Когда еще удастся побыть вместе?
Рита помогала Маше собрать вещи. Мы решили, что пока они поживут у нас, а там видно будет.
Мы с Леонидом поднялись в кабинет к Роберту, и я включил его рабочий компьютер, просмотрел бумаги в столе.
Подозрительностью Роберт не страдал, и в качестве пароля, со свойственной ему скромностью, выбрал дату собственного рождения. Я легко вошел в его почтовый ящик, просмотрел письма и неожиданно наткнулся на знакомое имя: Герман.
Первое из найденных писем датировалось январем этого года. Впрямую ничего не говорилось, но в свете последних событий было ясно, что Роберт давно и прочно связан не только с семейным бизнесом братьев Суворовых, но и с местными наркоторговцами. Жалко, что не сохранились более ранние письма. Мне хотелось знать, как долго у них все это продолжалось. Теперь мне более или менее стало ясно, каким образом Роберту удалось за последние пять лет так подняться и сделать солидную адвокатскую контору с не очень большими, но стабильными доходами прибыльным предприятием.