— Тебе ее мама рассказала? — подруга кивнула. — А она откуда ее слышала?
— Так об этом все говорили. Она тогда еще подростком была.
— Кто такой Николас?
— Старший сын Россов. Наследник рода.
Вопросов после этой истории стало только больше. Намного больше. Я решила проверить эту историю. В архиве библиотеки должны быть хоть какие-то записи. Но если история не подтвердиться, то я должна буду проникнуть в архив министерства магии. Все равно собиралась это сделать, чтобы убедиться в отсутствии или наличии жалоб о бесчинствах магов в деревнях.
Выпроводив Катарину, я легла спать.
______
Снилась деревня, где родилась Нингонг. Родители и соседи малышки.
Они были чужими, потому что бабушка приехала из Поднебесной страны, а экзотическая внешность вызывала только отвращение.
Мама, вышла замуж за фермера, семья которого несколько поколений держала земли в деревушке, но все равно оставалась чужачкой и изгоем.
Нингонг дразнили, постоянно пинали и обзывали. Девочка мечтала быть обычной, такой, как все, иметь друзей и поддержку.
Когда дразнилки перешли грань, Нингонг убежала от соседских детишек домой и долго разглядывала себя в зеркало, глотая слезы и мечтая быть другой.
Тогда лицо приобрело другие черты. Тогда ее застала мама. Тогда она испугалась не на шутку.
Проснувшись, утерла пот со лба. Не помогло. Все тело было покрыто липкой испариной. Пришлось идти в ванную комнату.
Теплые струи воды ласкали тело, но не доставляли должного удовольствия. Все мысли были о малышке Нингонг. Странно, но я все еще не могла ассоциировать себя с той девочкой из видений.
Простояв под душем добрых полчаса, приняла опрометчивое и возможно самое глупое решение в своей жизни.
«Асита Мариэтта, мне срочно нужно покинуть город» — без приветствий проговорила я.
«Доброе утро, асита Нинаэль» — терпеливо проговорила она. — «Куда и зачем вы собрались?»
«Я не могу вам сказать, асита. Просто должна уехать на неделю. Может, больше»
«Нинаэль», — зло, — «ты забываешь одну маленькую деталь — у нас дело. Закончи его и можешь взять отпуск» — асита Мариэтта была очень взвинчена и держалась только за счет правил этикета. А что я? Я решила впервые в своей жизни послать «Апологет» куда подальше и следовать личным целям. И будь что будет.
«Простите асита Мариэтта, но мне правда нужно уехать. Пока я отсутствую, команда может найти немного больше информации. Хотя бы о том, что именно мне нужно узнать. Если же асит вам нужен срочно, то вы знаете время его прихода и выхода из борделя. Вы можете добыть нужную информацию в штабе с помощью магии. До свидания»
Я сорвала серьгу почувствовав небольшую боль и колоссальное удовольствие от того что сказала координатору. Конечно, агентство не работало так чопорно. Мы не похищали людей и не пытали их, а старались вытянуть информацию так, чтобы это не привлекало внимания министерства.
Пока совесть не высунула свою голову, быстро собрала сумку, взяв все самое необходимое, и покинула квартиру.
Взяв машину, выехала за пределы города, где пересела на более неудобный вид транспорта — лошадь.
Испытывая дискомфорт, начала задумываться о правильности моей затеи. Но откинув прочь сомнения, лишь быстрее погнала вперед.
Если верить Нику, «Апологет» меня обманывал многие годы. Наверное, я стала взрослее или сильнее раз решила, наконец, узнать правду.
Почти без остановок я гнала лошадь, и чтобы не довести животное до смерти, поменяла его на другое.
Обменов на моем пути было три и за два неполных дня, я достигла маленького города. Кроли.
Этот город помнила девочка из моих снов. Этот город смутно, но помнила я.
На центральной площади виднелась небольшая церквушка. В нее ходила Нингонг с родителями по воскресеньям. Из нее отец привез святого отца, обещающего исцелить душу ребенка и изгнать дьявольское отродье.
Я горько усмехнулась, а голова разболелась от нахлынувших эмоций.
Спешившись, я зашла в ближайшее кафе, оставив лошадь на входе и дав мальчонке монету за должный уход.
— Асита желает отобедать? — вежливо спросила женщина у стойки.
Людей не было и не составило труда понять, к кому она обращается.
— Конечно, — улыбнулась я, — дорога была долгой и я очень устала.
Женщина тут же усадила меня за столик и умчалась на кухню.
Я рассматривала площадь и снующих людей в окно с тоской. Только сейчас, когда до родной деревни оставалось несколько километров, я начала испытывать страх. Что я скажу людям, которые из религиозных соображений отдали дочь в бордель? Как посмотрю им в глаза? И вообще, зачем я приехала?
_____
— Вот ваш обед, — снова захлопотала женщина.
Было видно, что она не прочь пообщаться, или, если говорить простым языком, выяснить кто я, откуда и разнести эту весть по городу.
Впрочем, она тоже мне была нужна.
Около получаса я слушала информацию, которая мне ни к чему.
— Я направляюсь в деревню недалеко отсюда, — начала я. — Там живет фермер, к сожалению, не знаю его имени.
— А что знаете? — снова оживилась хозяйка.
— Что он женат на женщине с востока.
Лицо собеседницы сияло предвкушением. Казалось, ее сейчас разорвет на части от желания поделиться самой горячей сплетней.
— Чиико Эйко приехала сюда уже перед самыми родами, — начала она историю с самого начала. — Ей некуда было пойти, и я выделила ей комнату. Конечно, взамен она должна была мне помогать. Вскоре нашла маленькую квартиру, ей она была по карману. Мы дружили с Чиико. Хорошая женщина была. Только… чужая. Наши-то ее не приняли, а когда родилась Мейфенг, то вообще как с ума сошли. Бедный ребенок, что она пережила! Только Джошуа с самого детства был к ней неравнодушен. Так и женился на ней, правда, после смерти родителей и без привязки к своему роду. Они тоже не принимали чужачку. Чиико вернулась на родину, а когда родился долгожданный ребенок, она снова вернулась.
— Долгожданный? — перебила я.
— Да. Джо и Мей долго не могли родить ребенка. Когда родилась малышка Нингонг, Чиико снова вернулась. Она воспитывала малышку, учила всему, что знала. Но из-за закона об эмигрантах, ей снова пришлось покинуть страну через время. Она вернулась, но умерла в тот же день. Можно сказать на глазах у внучки.
— Омони, иди на террасу, — мягко улыбнулась мама. — Мы с Нингонг уберем стол и придем пить чай.
— Мейфенг, мне очень нужно поговорить с Ниной, — взволнованно проговорила женщина. — Пока еще есть время.
— Мама, — снисходительно, — иди на террасу. Десять минут не сыграют роли. Потом будем спокойно пить чай и разговаривать хоть до полуночи.
Женщина улыбнулась, но в этом жесте не было теплоты. Была безысходность и печаль. Она тихо покинула кухню.
Нингонг слышала, как скрипнула кресло-качалка и полилась грустная мелодия из уст бабушки.
Девочка была взволнована, она быстро убрала стол, вымыла посуду и, отпросившись у мамы, выбежала к бабушке, которая уже пару минут как перестала петь.
— Бабушка Чиико, мама поставила чай и молоко. Что ты хотела мне сказать?
Женщина сидела в кресле прикрыв глаза, и никак не реагировала на внучку.
— Бабушка, ты спишь? Бабуль? — сердце малышки ныло от боли. Она уже знала, что такое смерть. На ферме трудно не знать об этом. Только верить она не хотела. По щекам катились крупные слезы, а маленькие ручки дрожали. — Бабушка, ты же только приехала. Ты хотела со мной поговорить. Бабушка. Бабулечка, открой глаза, молю тебя…
Нингонг уже рыдала в голос, кричала и трясла бабушку. Она не могла поверить, что женщина, которая проводила с ней больше времени, чем мама могла умереть. Оставить ее в такое трудное время. Именно сейчас бабушка Чиико нужна была ей как никогда раньше. Только она могла образумить родителей и объяснить им, что она все еще их маленькая дочь Нингонг, а не дьявол в ее теле. Только она могла защитить ее. Только она…