– Подожди, я с тобой! Постою в коридоре. А то еще грохнешься где-нибудь на лестнице, – она с легкой насмешкой поглядела на то, как я поправляю платье и пытаюсь приспособиться в нем ходить.
В общем, пришлось закрыть Гришу в клетке (на всякий случай) и идти вдвоем.
– Что-то случилось? – почти испуганно спросила феечка Милесса, когда мы с Мареной «позвонили» в дверь деканских апартаментов.
На самом деле, когда мы пришли туда, я была уже не столь уверена в себе. Сердце подозрительно колотилось при мысли, что сейчас я снова увижу этого самоуверенного, жесткого, вредного и… прекрасного декана.
– Да, случилось, – как можно тверже ответила я. – Я к Великому и Ужасному.
– Так, по малозначительным вопросам следует обращаться ко мне, – попробовала поупираться секретарша.
– А у меня значительный вопрос. По поводу эксперимента.
– Ну да, ну да, – пошла на попятный феечка. – Проходи. А ты, адептка Марена, подожди здесь.
Милесса провела меня уже знакомым маршрутом, дверь в кабинет декана сама собой открылась передо мной. И я встретилась глазами с насмешливым взглядом ослепительного Гарона.
Он словно ждал меня.
Вот тут-то я и ощутила себя какой-то глупой, запыхавшейся (мы с Мареной почти бежали) и совершенно потерявшей логику происходящего.
«Проклятье, сейчас покраснею!» – подумала я.
Но не покраснела. Взяла себя в руки. Есть такой психологический прием, еще в подростковом возрасте меня ему научила двоюродная сестра. Я тогда смущалась и краснела сразу, стоило лишь объекту моей юношеской симпатии появиться на горизонте. В общем, нужно представить, что ты как раз покраснел. Налился краской, как вареный рак! И тогда есть большая вероятность, что в реальности ты не покраснеешь.
Я в очередной раз успешно использовала этот прием.
Только вот сердце продолжало биться часто и громко. Словно я опять очутилась в том самом пресловутом подростковом возрасте и передо мной стоит Мишка из десятого «Б», в которого я была долго (и безответно) влюблена.
Казалось, сейчас декан услышит, как мое сердце колотится, и засмеется. Назовет кроликом на заклании или еще как-нибудь.
Но Гарон лишь с наигранным удивлением приподнял восхитительную бровь:
– По правде, я ждал тебя раньше, адептка Мошкина. Не сомневался, что ты вернешься снова отнимать мое время.
– Почему… ждал? – ляпнула я, чувствуя себя еще глупее, чем раньше.
Гарон небрежно провел рукой по столу: там лежала куча бумаг, среди них – наш с ним договор.
– Любезная адептка – как я уже отметил – не слишком вникала в текст соглашения. А особенностей практики мой коллега из вашего мира тебе, видимо, не объяснил. И теперь ты, разъяренная, как огнедышащий дракон, прилетела ко мне выяснять, какие опасности, а возможно, даже унижения, грозят тебе во время эксперимента, которому прежде ты не уделила должного внимания.
Я выдохнула. От его издевки все мое смущение как-то одним махом испарилось. А в голову закралась мысль, что проницательный красавец специально так насмехается над девушками, чтобы задеть их и снизить градус влечения к своей бесподобной особе.
– Да-да, магистр декан, ты прав, – в его духе (то есть насмешливо) улыбнулась я. – Так какие там опасности и унижения? Я хотела бы в подробностях узнать о ходе эксперимента. И если меня что-нибудь не устроит – отказаться.
– Отказавшись от эксперимента, ты откажешься и от всей практики. Ммм… Не жалко будет уходить обратно в свой мир, лишенный магии, так и не испробовав ее на вкус? – он заговорщицки наклонился в мою сторону, и меня опять повело. Даже голова закружилась.
Но лишь на мгновение. Потому что топором по полену бухнула мысль: «Земную девушку не возьмешь бархатистым голосом и бесподобной внешностью! Кстати, если хорошо присмотреться, ямка на подбородке у него слишком большая, да и сам подбородок недостаточно аккуратный. И это делает его внешность слишком уж гротескно-мужественной».
– Конечно жалко, магистр декан. Но если я сочту что-либо неприемлемым для себя, то заманчивые перспективы практики меня не остановят. Так не подскажете, о чем именно идет речь? А то в договоре все изложено крайне расплывчато.
Гарон вздохнул. Устало так. Может, не первый раз его мучают этими вопросами.
– Садись, – придвинув мне кресло, сам он сел по другую сторону стола. – Все весьма просто. Наши ученые решили навсегда разобраться с проблемой несовместимости в парах. У нас тут, видишь ли, много очень разводов стало случаться. Разработали теорию, что, подобно оборотням и дриадам, люди и эльфы тоже имеют истинную пару. То есть у каждого есть половинка, или как там это у романтичных девиц называется… Не подскажешь? – Лукавый взгляд на меня: мол, ты ведь из них, должна знать.