За время похода он потерял немного в весе. Эвита была бы огорчена, что достигнутые ее усилиями успехи уменьшаются, но он выглядел гораздо лучше, чем в тот день, когда поцеловал ее на маленьком кладбище. У него опять отросла борода, но она уже понимала, что прикосновение к ней доставит ей удовольствие. От его поцелуев она буквально растаяла и стала более мягкой, чем тина на дне реки.
Когда его руки сомкнулись у нее на груди, в голове у нее раздался звоночек, предупреждающий об опасности. Он прекратил целовать ее, руки его оставались на ее груди.
– Походная пища идет тебе на пользу, ты поправляешься.
Сердце ее панически забилось. Взяв кусок мыла, она помахала им у него перед глазами.
– А ты все-таки собираешься помыть меня? – Стараясь отвлечь его, она придвинулась ближе.
Рэнсом глубоко вздохнул, разумные мысли испарились, он привлек ее к себе и моментально оказался внутри.
Потом он прислонился головой к ее мокрому лбу, и, несмотря на жесткое, прерывистое дыхание, на губах у него играла застенчивая улыбка.
– Боже, – произнес он, – я так тосковал по тебе.
Если бы это было возможно, она еще сильнее прижалась бы к нему. Ни одно живое существо не шевелилось в этот теплый июньский полдень. Даже лошади, насытившись, дремали в тени. Постепенно сердце у него забилось медленней.
– Мне надо несколько минут. – Он осторожно поцеловал ее веко. – А потом мы повторим.
Он немного отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза, и добавил:
– Если ты хочешь.
Глядя на него, дразняще улыбаясь, она протянула ему кусок мыла. Он взял ее руку вместе с мылом и повел на более мелкое место.
Мыло, размякшее после длительного пребывания в воде, легко пенилось в его мозолистой руке, больше привыкшей ловить озверевших быков, чем мыть нежную женскую шею. Он осторожно положил руку на ее красивое плечо и провел по руке до самых пальцев. А когда их пальцы встретились, он, глядя ей прямо в глаза, поднес ее руку к губам. Чувство сожаления пронизало его при виде мозолей, и это еще раз напомнило ему о том, как сильно из-за войны изменилась ее жизнь. Он поцеловал каждый пальчик и принялся мыть ее руку. Никогда в жизни он не думал, что это занятие может быть таким эротическим.
Потом он намылил плечи. С удивлением увидел, как она изогнулась таким образом, что грудь ее оказалась на воздухе. Глядя на сверкающие капли воды на туго натянутой коже, он не смог удержаться и слизнул их. Анджела застонала.
Он помыл ее грудь и, касаясь ее намыленного скользкого тела, ощущал невероятное наслаждение.
– О-о-о... – опять простонала Анджела, опускаясь глубже в воду, и в этом коротком звуке звучало много разных чувств.
– Подожди, детка, я еще не кончил. – Он повернул ее спиной к себе.
– Я не знаю, смогу ли выдержать еще, – тихо пробормотала она.
– Ты сильная женщина, я знаю. – Его намыленные пальцы проникали всюду. – Ты выдержишь.
Ее слабые вздохи соединялись с всплесками воды, которая, переливаясь через камни, устремлялась к реке. Он быстро и энергично проник в нее, и блаженство их было безгранично.
– О, Анджела, любимая, – пробормотал он.
Эти слова она услышала впервые.
Глава 15
Усталая, Анджела лежала в воде, положив голову на грудь Рэнсома. Закрыв глаза, она наслаждалась тихими звуками и покоем. Цикады стрекотали, листья на деревьях шелестели, вода плескалась, переливаясь через ее ноги. Звуки убаюкивали ее.
– Ты не даешь мне заснуть. – Она притворилась рассерженной, хотя на самом деле была очень довольна.
– Мы забрались сюда не для того, чтобы спать.
– А для чего? – Она почувствовала, как он прислонился к ее груди. Ей захотелось уткнуться носом ему в волосатую грудь и вдохнуть только ему свойственный аромат. А он брызнул водой на нее и очень тихо и ласково произнес:
– Ты заставляешь меня радоваться тому, что я живу.
Она замерла, не открывая глаз, прислушиваясь к каждому его слову.
– Ведь ты знаешь, что я всегда буду любить Сабрину. – Ей показалось, что в его голосе звучало сожаление. – Но у меня было достаточно времени, чтобы обдумать все, что связано с ее смертью. Видит Бог, у человека, перегоняющего быков, есть много времени для размышлений.
– У меня тоже было достаточно времени, чтобы осмыслить все. – У нее появилось желание рассказать ему, что она решилась покинуть его на железнодорожной станции, но мужества для этого у нее не хватило.
Если он и слышал ее слова, то сделал вид, что не обратил на них внимания.
– Мне пришлось смириться с тем, что она умерла... а мы нет. Что я женат на тебе, а не на Сабрине.
Анджела не открывала глаз, опасаясь, что он увидит в них невероятную печаль. Неужели он не понимает, какую боль он причиняет ей каждый раз этими словами?
– Это не твоя вина, что Сабрина умерла. И я никогда не пойму, почему я позволил нелепым подозрениям О'Брайона проникнуть в мою душу.
– Человек, оплакивающий близких, не всегда может мыслить рационально. – В этот момент ей хотелось пожалеть его.
– Это не оправдывает меня, не оправдывает ни то, как я поступал, ни то, что я говорил тебе. – Он замолчал на минутку, затем продолжил: – Насколько я понимаю, ты не та женщина, на которой мне следовало жениться.
Глаза у Анджелы невероятно расширились. Гордость заставила ее сесть и выпрямиться. Жалость к нему моментально испарилась.
– И я тоже выбрала бы себе другого мужа.
Последний кусок мыла, который лежал у нее на груди, упал в воду, но она постаралась его найти и достать из воды. В воздухе запахло жасмином.
– Я знаю.
От мягкости тона, которым он произнес эти простые слова, глаза ее наполнились слезами. Он осторожно прикоснулся к ее мокрому плечу.
– Наверное, я все говорю не так, как надо. Мы оба знаем, что различные обстоятельства заставили нас пожениться. Но ведь не все было так плохо?
– Нет, – неохотно подтвердила она.
– Я не могу себе представить Сабрину в походных условиях, как бы ни сложились обстоятельства. И я знаю, она никогда не согласилась бы готовить для всех.
Она тоже не могла себе это представить. По привычке не рассказывать ему ничего плохого про Сабрину она не сказала, что та вообще не умела готовить. Вспомнив неудачные опыты сестры по приготовлению пищи, Анджела внутренне улыбнулась.
– Я не хочу плохо говорить об умершей, но у нее не было твоей силы духа. Твоей уверенности, что в конце концов все устроится к лучшему. – Он осторожно и нежно потер ее плечо. – Ты вытерпела и сильные дожди, и бегущих разгневанных быков, и раненых пастухов.
Серьезный тон его голоса заставил ее повернуться к нему лицом. Его внимательные сине-зеленые глаза встретили ее взгляд. А ее сердце готово было выскочить из грудной клетки.
– И когда я видел, как ты готовишь еду, залечиваешь наши раны, улыбаешься своей прекрасной улыбкой, у меня появлялась надежда. – Он взял ее левую руку в свою. – И я верил, что все окончится хорошо.
Рэнсом поцеловал ее мозолистую ладонь, сложил ее пальцы как будто в кулак и проникновенно произнес:
– Спасибо тебе за все.
Радость захлестнула ее душу, подавив все сомнения. Наверное, тетя Джулия все-таки была права. Возможно, его настоящее и будущее действительно принадлежит ей. Она крепко сжала лежавший у нее в правой руке кусок мыла, и ей так хотелось, чтобы надежда ее оказалась реальностью.
Он прижал ее к себе, волосы его щекотали ее спину. Уткнувшись носом в ее ухо, он прошептал:
– А не пришла ли моя очередь мыться?
Зародившаяся в сердце улыбка появилась у нее на лице. А он правой рукой погладил ее по животу, и рука его находилась совсем близко от его ребенка. Анджела вспомнила сказанные им слова: «я понял, что хочу иметь ребенка», и улыбка растаяла. Она чувствовала себя виноватой. Был ли это подходящий момент, чтобы сообщить ему о ребенке?