Анджела решила постирать белье, так как тяготилась бездельем.
– Он ушел, вот в чем дело, – ответила миссис Оутс. – Этот глупый мул всегда убегает во двор к Шеклерам. Больше никогда не буду распрягать его днем для отдыха.
– Откуда вы знаете, куда он ушел?
– У него совершенно неестественная, помоги нам Бог, привязанность к козе Шеклеров. Как только его отвязывают, он мчится повидаться с этой козой, – объяснила миссис Оутс и пошла в дом.
С трудом нагнувшись, Анджела подняла с мокрой земли юбку, как могла, очистила ее от грязи и бросила обратно в корыто. В это время из дома вышла миссис Оутс, напяливая на голову старую шляпу.
– Я вернусь домой до темноты, – сказала она, завязывая выгоревшие на солнце тесемки от шляпы. – Если мистер Оутс вернется раньше, чем я, скажите ему, куда я пошла. Он, конечно, будет недоволен, что его не было здесь, но тут ничего не поделаешь. Кто-то должен сходить за этим проклятым мулом.
Сказав это, она удалилась.
Занятая стиркой, Анджела думала о том, что миссис Оутс переходит от реальности к фантазии и обратно, затягивая и Анджелу в эти фантазии. Если Рэнсом не вернется в ближайшие дни, Анджела сама скоро перестанет отличать действительность от вымышленного мира.
Летнее солнце пекло немилосердно, и Анджеле не хотелось заходить в душное помещение. Окончив стирку, в поисках прохладного места для отдыха она пошла вдоль небольшого ручья, протекавшего за домом. Отойдя от дома совсем немного, она обнаружила свежие могилы, расположенные в тени большой старой ивы. Узкие листья дерева тихо шелестели от слабого ветерка.
Три имени были вырезаны на больших деревянных крестах: Эдвард Уильям Оутс, любимый муж Амелии Оутс. Мэри Энн Оутс и Ребекка Джейн Оутс. Муж и двое детей, которые никогда не вернутся из города.
Анджела встретила миссис Оутс перед домом, когда та вернулась вместе со старым мулом.
– Давайте я позабочусь о нем, – предложила Анджела, и в наступивших сумерках не видно было сочувствия и жалости в ее глазах.
В разогретом солнцем воздухе чувствовалось приближение дождя.
– Мистер Оутс и дети уже поели?
– Они в доме, – Анджела придержала мула, – и ждут вас.
Миссис Оутс посмотрела Анджеле прямо в глаза.
– Вы очень хороший человек, миссис Шампьон. – Потом ее взор через плечо Анджелы устремился на маленькое кладбище у ручья. – Мне легче вставать по утрам, если я знаю, что они вернутся домой к обеду.
Слезы навернулись на глаза Анджелы, она не знала, что сказать, и только смотрела, как миссис Оутс, выпрямив плечи, зашла в дом, откуда ее жизнерадостный голос доносился сквозь щели в старых стенах.
Анджела потерлась щекой о мягкую кожу мула, вдыхая острый запах кожи и пота.
– Я слышала, у тебя есть подружка, соседская коза.
Старый мул молча смотрел на нее своими большими карими глазами.
– Уверена, ты нагулял хороший аппетит, пока бегал к ней. – Мул послушно пошел за молодой женщиной в маленький сарай.
И пока он жевал свой обед, она расчесывала его. Кожа его дрожала мелкой дрожью от удовольствия, когда она проводила щеткой по его бокам.
– Приятное ощущение, не правда ли? – Мысли ее вернулись к тому времени, когда Рэнсом расчесывал ее длинные волосы. Ей очень хотелось, чтобы он это сделал опять.
Старый мул раздраженно забил хвостом, и Анджела, вздрогнув, осознала, что она перестала расчесывать животное.
– Прости меня, я просто размечталась. – Она провела щеткой по его спине, не в состоянии отвлечься от мыслей о Рэнсоме.
У нее не было удобного момента перед его отъездом, чтобы сказать о том, что она любит его. И она до сих пор не решилась сказать ему о ребенке. Левой рукой она провела по животу и пальцами пыталась ощутить там присутствие живого существа.
Беда, случившаяся с ними в ту страшную ночь, очень многое изменила.
То, как себя вел Рэнсом, заставило ее поверить, что он действительно любит ее. И Анджела решила сказать ему о своей любви. Потом она подождет пару дней и расскажет ему о ребенке. У них будет много времени и возможностей для разговоров на обратном пути домой. Она постарается объяснить ему, что должна возвратиться в Теннесси, чтобы вернуть свое честное имя и доказать абсурдность этого обвинения. Не может же он думать, что она согласится всю жизнь опасаться того, что кто-нибудь приедет за ней и вытащит ее обратно в Галлатин.
Проблема была и с медицинской школой, но теперь все проблемы казались ей решаемыми. Она чувствовала себя совершенно счастливой.
Нагнувшись, она подняла левую заднюю ногу мула и начала чистить копыто.
– Мисс Степлтон, – неожиданно раздался мужской голос, – у меня сердце разрывается, когда я вижу вас одетой в отрепья и вынужденной чистить копыта у животных.
Звук знакомого голоса моментально разрушил все ее мечты. Нога мула выскользнула из ее ослабевших рук и с шумом опустилась на покрытый соломой грязный пол. Разогнувшись как старая женщина, она повернулась и взглянула на О'Брайона. Сердце ее сжалось от страха, но она заставила себя говорить спокойно и вежливо:
– О, капитан О'Брайон, вы испугали меня. Что привело вас в Канзас? – Она вытерла левую ладонь о старую юбку, которую дала ей миссис Оутс. Правую руку, в которой был ножик для чистки копыт, она постаралась спрятать в складках широкой юбки.
– Боже, я совсем забыл звук вашего голоса. Он обволакивает мужчину, как мед в жаркий день. Вы-то сами знаете, что ваш голос делает с мужчинами? – Он посмотрел вниз, и невольно Анджела посмотрела туда же. Но тут же перевела взгляд на его лицо.
Его чувственные губы раздвинулись в знакомой улыбке.
– Какой ураган раздражения вызвало у меня ваше исчезновение. Я ведь вам говорил, что вы не должны были выходить замуж за этого восставшего подонка. – Он подошел на шаг ближе к ней.
– Майор Рэнсом Шампьон никакой не восставший подонок. – Она неподвижно стояла рядом с мулом, хотя каждая клеточка ее тела кричала «беги».
Еще два шага – и он перегородит вход в стойло. Анджела лихорадочно пыталась придумать какой-нибудь план спасения, она крепче сжала в руке ножик, но ничего изобрести не могла. Широкие поля его шляпы отбрасывали густую тень, и она не могла видеть выражение его лица. Но его грубый тон, так не соответствующий музыкальному ритму ирландского акцента, говорил о том, что он долгое время лелеял в себе злость по поводу ее замужества.
– Не вы ли, мадам, заставили меня пробираться через дюжину штатов? – Он сделал еще шаг, и его крупная фигура загородила собой вход в стойло.
Старый мул беспокойно зашевелился, ворчанием выражая свое неудовольствие. Слабый свет лампы, висевшей в центре сарая, отражался от блестящей металлической поверхности оружия, направленного на нее. Анджела спиной прижалась к старому мулу.
– Вы что, собираетесь убить меня? – прошептала она.
– А разве мистер Сейлер заплатил мне не за то, что я убью вас?
– Я вас не понимаю. – Она хотела облизнуть пересохшие губы, но во рту у нее не было ни капли влаги. – А как же суд?
– Мистер Сейлер решил не тратить деньги на судей и присяжных и вместо этого послал меня.
– Он мог послать за мной офицера армии юнионистов?
– А разве это не честь для меня – исполнить поручение мистера Сейлера?
Не получив ответа, он спрятал пистолет, обнял ее и крепко прижал к себе. Испуганная таким близким контактом, Анджела пыталась освободиться. Но он еще сильнее сжал объятия, и она оказалась зажатой между ним и мулом, который сам был прижат к стене.
– Я совсем не хочу убивать вас, – шептал капитан, прижимаясь к ее волосам. – Мы должны принадлежать друг другу. – Левой рукой он пытался достать ее грудь.
Она задыхалась от отчаяния. Носом она ощущала смесь запаха О'Брайона и острого запаха мочи, но сильнее всего было ощущение собственного страха.
Неожиданно через ее голову мул схватил шляпу О'Брайона и обнажил всю красоту капитана, благодаря которой он был уверен, что любая женщина мечтает о связи с ним. Густые вьющиеся черные волосы, красивой формы нос между узкими темными бровями, усы, прикрывающие чувственный рот, и обворожительная улыбка с ямочкой на левой щеке.