Спустя некоторое время Игорю удалось втолковать рабочим, что сегодня услуги их не требуются, хозяйка не приедет, а на даче будем жить лишь мы.
— По-моему, они надеялись, что им сегодня заплатят, — устало сообщил он, вернувшись обратно.
— Сомневаюсь, — ответила я. — Алька, пока работу не примет, не заплатит. Впрочем, это ее проблема. Главное, что ушли.
— Не понимаю, зачем она им ключ от дома дала? — кипел Игорь.
— А как они могут работать без ключа?
— И то верно! — Он засмеялся. — Но, знаешь, когда я проснулся и этого типа увидел, решил, что на нас напали.
— Я сперва вообще решила, что мне кошмар снится.
— Жуткое ощущение, — согласился любимый. Мы на всякий случай заперли дверь в комнату и вернулись в постель.
До вечера мы из дома не выходили. Но хорошее всегда быстро кончается. Наше воскресенье пролетело как один миг. Приближался вечер, и настала пора Игорю уезжать. Я с сожалением посмотрела на Алькин дом, ставший для нас столь уютным пристанищем, и открыла машину. Мы выехали за ворота. Вот и позади наш замечательный уик-энд. А дальше — дела, дела, дела, новая круговерть, и бог знает, когда нам еще выдадутся подобные два денька!
Я повезла Игоря на Ленинградский вокзал. Он ехал в командировку в Питер. Дернуло же меня провожать его до самого вагона! Он-то как раз не хотел, отговаривал, но я настояла. Хотелось еще хоть на чуточку оттянуть расставание. У меня и так уже сосало под ложечкой.
Мы нашли вагон. Игорь приготовил билет. И вдруг, как гром среди ясного неба, знакомый голос:
— Татьяна! Кого я вижу!
Локоть Игоря непроизвольно дернулся под моей ладонью, и я, еще прежде чем увидеть, явственно почувствовала, как он отпрянул от меня всем телом. И тут же передо мной возник ухмыляющийся Константин.
— Таня, я очень рад.
Его появление до того меня ошарашило, что я ляпнула первое пришедшее в голову:
— А вы говорили, что в пятницу уедете. Обманули, значит?
Он хмыкнул:
— Не обманул, а подзадержался. А вы, гляжу, мужа провожаете? Очень приятно, — протянул он руку Игорю. — Константин Вавилов.
У Игоря пропал дар речи, и я поспешила ему на помощь.
— Костя, это не муж, а мой хороший знакомый Игорь Ряднов.
По вавиловскому выражению лица нетрудно было догадаться: он правильно понял, что значит хороший знакомый. По кислой же мине Игоря столь же легко угадывалось: он понял, что Костя понял, и пребывает от сего не в восторге. Протянутую сценаристом руку мой любимый, однако, пожал. Куда же денешься.
— Вы в славный Питер? — поинтересовался Вавилов.
— В командировку, — мрачно уточнил Игорь.
— Какое совпадение, — одарил его белозубой улыбкой Константин. — Я тоже. Эх, погуляем на свободе, — игриво подмигнул он ему.
Игоря передернуло, но он смолчал.
Объявили посадку. Мы чопорно чмокнулись с Игорем. Не обниматься же в присутствии сценариста! Мужчины запрыгнули в вагон. Вскоре поезд тронулся. Я осталась на платформе.
На душе было сквернее некуда! Горло сжималось от грусти. Игорь убыл на целую неделю, а этот назойливый Вавилов не дал нам даже толком попрощаться! Умом я, конечно, понимала, что это ерунда. Игорь так и эдак сел бы в вагон и уехал. Однако неуместное появление Константина оставило ощущение незавершенности нашего свидания. Будто мне помешали в последний момент сказать Игорю что-то важное.
Домой я вернулась в расстроенных чувствах. Но и там меня ожидал новый сюрприз. Дверь открыл не отец, а старушка соседка — из числа папиных «боевых подруг». У меня сердце в пятки ушло.
— С папой плохо?
— Да нет, Танюша, он там… сидит, — суетливо забормотала Клавдия Михайловна.
Из папиной комнаты выскочила еще одна его «боевая подруга» и с ходу затараторила:
— Ой, Танечка, папа ваш сегодня таким героем себя показал! Мы им гордимся! Очень уж гордимся!
Почуяв неладное, я кинулась к нему. Родитель мой восседал в кресле, запрокинув голову, а на лице у него лежал пакет со льдом.
— Папа, что с тобой? Ты упал?
— Нет, я ему врезал! От души врезал! — картинно потряс он в воздухе кулаком.
— Сумасшедший! Тебе семьдесят три года, а ты в драки ввязываешься!
Я сняла пакет. Глаз у отца заплыл и почернел. Настоящий фингал!
— Ну-ка, объясните мне толком, что у вас там стряслось? — потребовала я у двух суетящихся и тараторящих что-то о «гражданской позиции» бабок.
Путем длительных расспросов мне удалось установить следующее. Ветераны объявили смертельный бой буржуям, вознамерившимся установить огромную светящуюся рекламную конструкцию прямо возле нашего дома. Разведка донесла: высота предполагаемого сооружения — шесть метров. Мало того, что светить людям в окна будет, так еще риск, что свалится на дом.
Обращения в местные органы власти не принесли результатов. И вот совет ветеранов решал вопрос, кому писать: мэру Москвы или сразу президенту? Мнения разделились. Спор был жарким и как-то невзначай перешел в драку. Мой родитель (так и не поняла, кому он призывал писать) навесил оплеух своему оппоненту, а тот, в свою очередь, дал ему в глаз. Кто из них начал, а кто продолжил, тоже не поняла. Меня больше удручал результат, и требовалось срочно решить, что делать.
Я стала спешно названивать приятелю-офтальмологу. Он задал мне несколько наводящих вопросов и, выслушав мои ответы, кажется, не особо встревожился:
— До утра дело терпит. Но к девяти будьте у меня. Человек пожилой. Осмотром пренебрегать не следует.
Лишь ложась спать, я вдруг сообразила: Игорь мне ни разу не позвонил!
VI
Утром мы с папой помчались к офтальмологу. Глаз у отца еще сильнее заплыл. Пока мы ехали, я ругала его на чем свет стоит.
В офтальмологическом центре отца приняли первым и учинили тотальный осмотр на самой разнообразной аппаратуре. Затем, усадив нас с родителем рядком, врач вынес вердикт:
— Удар особой травмы глазу не нанес. С сетчаткой полный порядок. Отслоения не произошло. Но я другое обнаружил. У вас, Еремей Григорьевич, катаракта на обоих глазах начинается. Вы знали?
Отец утвердительно кивнул головой, а я только рот раскрыла.
— Папа, ты мне ни слова не говорил!
— А что тебя раньше времени волновать, — совершенно спокойно откликнулся он. — Пока я еще вижу. Вот когда созрела бы и настало время операции, тогда и сказал бы.
— Ох, как вы не правы, Еремей Григорьевич, — возразил мой приятель. — Не надо дожидаться, пока созреет. Сейчас, если лечить на ранней стадии, существуют гораздо менее травматичные методы операций.
— Ах, ну да. Эти… лазеры, — презрительно отмахнулся родитель. — Не верю я, знаете, в них. Традиционные методы надежнее. Они на скольких уже поколениях отработаны. И вообще, зачем резать заранее. Все в жизни должно происходить по порядку.
— Поймите меня правильно, — терпеливо продолжал мой приятель. — Я вас совершенно не призываю торопиться. Левый глаз пока действительно трогать не будем. Да и с правым в принципе можно еще подождать. Я только одного боюсь. Как бы после удара катаракта не начала ускоренно развиваться. Такое иногда случается. Поэтому вам теперь надо почаще наблюдаться. Но хочу вас предупредить: даже если ускоренное развитие не начнется, через полгода вам надо операцию сделать. Ждать дальше нечего. Зрение будет только ухудшаться, а от этого и зрительный нерв будет страдать. И вообще, лучше прооперироваться, пока вы в такой замечательной физической форме.
Отец мой приосанился.
— Да уж. Постоять за себя могу.
— Молчал бы уж, герой, — шикнула на него я.
— Еремей Григорьевич, операция пусть и малотравматичная, все-таки вмешательство в организм, — продолжил врач. — И чем в лучшей вы форме, тем легче она пройдет и тем скорее вы восстановитесь. И опасность осложнений гораздо меньше. Пока я вам выпишу капельки для глаз. Витаминчики попейте. За ощущениями в глазу следите. Если что, моментально ко мне.