Бирн подошел вплотную к стойке, за которой сидела Бобби, и резко положил руки на стол.
— Мисс Грин, вам не кажется, что селить вместе преподавателей разного пола — это немного неуместно? К тому же вы понимаете значение фразы «отдельное жилище», правда ведь?
Бобби впервые оторвала взгляд от справочника и посмотрела на Ардена Бирна так, будто он был сумасшедшим.
— Я могу дать вам направление в общежитие, сэр. Правда, там надо посмотреть, что осталось. Еще не все студенты заехали. Просто я подумала, что все так идеально складывалось…
Арден обернулся через плечо и поманил меня к себе. Я неохотно подчинилась.
— Мисс Грин, мисс Уилан с удовольствием переедет в общежитие уже сегодня. Благодарю вас за содействие.
— Вы, кажется, не поняли, — сказала Бобби. — Я могу дать направление для вас. Профессор Тулли жила в этом доме со своим супругом, но перед отъездом она настаивала на продолжении традиции. Дом на Квин-сквер — для преподавателей литературы. Через блок находится художественная библиотека. Сами понимаете, для преподавателей это важно.
Бирн едва не заскрежетал зубами — так сильно сжал челюсть.
— Благодарю вас за помощь, мисс Грин, — сказал он и убрал руки со стола.
— Обращайтесь. Так с водопроводом?..
— Все в порядке, — улыбнулась я, подхватила застывшего Ардена под локоть и поволокла к выходу. — Пока, Бобби!
— До свидания, Шейла! — донеслось мне в спину, когда мы уже были за дверью. Хорошо иметь в друзьях эту милую, но настойчивую девушку.
Я выдохнула.
— Ну что, довольны? — Я отпустила Бирна и поставила руки на пояс. — Может, желаете пойти собирать вещи?
— Нет уж, увольте.
У меня за спиной словно выросли крылья. Арден зашагал по мостовой в сторону университета, я полетела за ним следом.
— Как же так? — причитала я. — Что будет с вашей добродетелью? Вдруг вы случайно зайдете в ванную, а там — о ужас! — голая девица? Сколько соблазнов для такого благовоспитанного, интеллигентного…
Бирн вновь резко остановился, и жизнь меня ничему не учит: я врезалась ему в спину.
— Ай! — Надеюсь, нос не сломан.
— Вы издеваетесь? — зарычал на меня Бирн.
Люди на улице косо смотрели в нашу сторону — среди них было много студентов.
— Конечно, — не без удовольствия признала я. — Нужно же мне хоть какое-то моральное удовлетворение от соседства с таким чурбаном.
— Вы просто невыносимы! — Он всплеснул руками, развернулся на каблуках и начал стремительно удаляться.
Я наконец-то почувствовал себя в выигрышной позиции. Пытался от меня отделаться? Думал, положение в научном мире дает ему право на какие-то привилегии?
Вдохнув поглубже, я пустилась за Бирном трусцой. Черти, заставляет же он побегать!
— Дорогой, подожди! Дорогой, я тебе не изменяла. Ты все не так понял!
Люди и нелюди вокруг смотрели на нас, но уже совсем по-другой причине.
— Да что вы себе позволяете?! — закричал окончательно взбешенный Бирн. — Я вас поджарю на вертеле, как в шестнадцатом веке!
— Вас в шестнадцатом веке бы тоже поджарили, — не осталась я долгу я.
— Мисс Уилан, я предупреждаю вас в последний раз. Если вы сегодня же не съедете в общежитие…
— Вы что? — усмехнулась я. — Пожалуетесь самой Хильде? Меня воспитали феи, господин Бирн, а вы знаете, какой это воинственный народ. Я не отступлю, даже если на кону будет моя жизнь. Я вычислила вас и в кратчайшие сроки нашла работу в Саллеме, чтобы вы помогли мне с антирринумом. И если вы до сих пор думаете, что можете вот так просто меня выгнать или избавиться от меня, то ошибаетесь. Ястанупиявкой на вашей шее. И меня вам так просто не отодрать!
Я не заметила, что в порыве своей речи снова подошла слишком близко, но было поздно. Мы оба тяжело дышали, и я невольно подумала о вчерашнем вечере. Меня тянуло к этому мужчине будто магнитом, и я этому была не рада.
Ах, если бы мы встретились при других обстоятельствах, возможно, он бы мне даже понравился. Я бы вздыхала о нем по ночам и как бы невзначай проходила мимо оранжереи, чтобы полюбоваться тем, как он работает с растениями. Нет ничего сексуальнее, чем мужчина и физический труд, право слово.
— Ну что ж, мисс Уилан, — Бирн отчеканил каждое слово. — Тогда готовьтесь к войне.
В последний раз я была в этом кабинете, когда сама была еще студенткой. И с тех пор здесь мало что изменилось: те же скамьи с партами из темного дерева, узкие и высокие окна, через которые в аудиторию проникало много света. Я не стала снимать со стен плакаты профессора Тулли. Они напоминали мне о ней и о том, как в этих самых стенах я полюбила классическую литературу.