Слова графини прокатились по пустой комнате гулким насмешливым эхом. В зеркале Дианта увидела несчастную женщину, которая вдруг поняла, что мужчина, которого она любит, никогда не будет ей принадлежать.
— Нет! — закричала она. — Это неправда! Я не люблю его. Нет! Нет!
И откуда-то издалека до нее донеслось эхо.
С Рексом они увиделись только вечером. На обед были приглашены сквайр, мэр и их дражайшие половины. Рекс вошел в ее спальню в вечернем костюме, аккуратном и элегантном. Сердце Дианты сжалось от боли. Теперь, когда она, наконец, поняла, какие чувства в действительности питает к супругу, Дианта смотрела на Рекса совсем другими глазами. Как он красив! Какие у него широкие плечи и стройные ноги! Она заметила это еще в день их первой встречи в Гайд-парке. Теперь, когда чувственность ее проснулась, она поняла, что он понравился ей с первого взгляда.
По обыкновению Рекс улыбнулся жене. Чего стоило Дианте не показывать своих чувств, знала лишь она сама. Он был добр и приветлив, но от страсти не осталось и следа.
— Ты готова, дорогая?
— Почти. — Она взяла его за руку, надеясь, что он не заметит, как дрожат пальцы.
Но Дианта ошиблась. Рекс взял ее за подбородок и внимательно заглянул в глаза.
— Ты бледна. Ты не заболела?
— Рождественские торжества немного утомили меня, — натянуто рассмеялась графиня. — Мне так жаль Берти...
— Да, радоваться нечему. Приятель пригласил нас с Джорджем поохотиться у себя в имении, и мы хотим взять Берти с собой. Это поможет ему немного отвлечься. А вы с Элинор хорошенько отдохнете. Ты не возражаешь, если мы уедем на неделю?
— Ты волен поступать, как хочешь.
Он улыбнулся.
— Ты всегда знаешь, что сказать. Моя жена — само совершенство.
«Совершенство, — думала Дианта, пока они вместе спускались по лестнице. — Та, которая никогда ничего от тебя не потребует и не будет просить о любви».
Дианта подняла голову. Она добровольно заключила эту сделку, и жаловаться ей не на что.
В ту ночь она никак не могла заснуть, с болью в сердце ожидая прихода Рекса. Но когда он вошел, Дианта замерла. Неожиданно мысль о том, чтобы отдаться ему душой и телом, ужаснула ее. Ни в коем случае она не должна смущать его чувствами, которых он так старательно избегает. Она пыталась вести себя как обычно, но Рекс словно видел ее насквозь. Его улыбка стала ироничной.
— Я не хочу быть навязчивым, дорогая. Должно быть, я тебе надоел. Отдохни немного.
Рекс нежно поцеловал ее и удалился, не выказав ни малейшего неудовольствия по поводу ее молчания. Дождавшись его ухода, Дианта в отчаянии принялась что есть силы пинать подушку — еще бы, она оказалась в глупейшем положении: подумать только, влюбиться в собственного мужа!
В конце января Джордж и Элинор вернулись в Эйнсли-Корт, а Берти уехал в Лондон. Рекс с Диантой остались в аббатстве Чартридж еще на два месяца, наблюдая за обустройством имения. Иногда к ним на пару дней приезжала погостить молодая чета Лиземов, и тогда они очень весело проводили время.
Оправившись от шока, Дианта вновь обрела былую уверенность. Она решила, что ее ситуация отнюдь не безнадежна. Она — жена Рекса, и они постоянно вместе. У них есть свои, только им двоим понятные шутки, которые она так любила. И каждую ночь они предавались страсти.
Когда Рекс приехал с охоты, Дианта с радостью бросилась к нему навстречу, уверенная в том, что еще не все потеряно. «Ни одно сердце не может навсегда утратить способность любить», — размышляла она. У нее еще будет время завоевать его. Итак, настроение Дианты улучшилось, и последующие несколько недель прошли счастливо.
А потом Дилэйни, приехавший за подписью Рекса с бумагами из Лондона, привез потрясающую новость.
— Бонапарт бежал с острова Эльба, — объявил он, показывая номер «Таймс».
Рекс мельком посмотрел на газету двухдневной давности и весело пошутил:
— А новостей посвежее вы нам не привезли? О побеге судачат банкиры?
Дилэйни кивнул.
— У Ротшильдов своя агентурная сеть. Сообщают, что Наполеон добрался до Франции, где его встречают с распростертыми объятиями. Вся Европа в ужасе. Это война, Рекс. Мы думали, что все кончено, а теперь я опасаюсь, что худшее еще впереди.
Джордж и Элинор в тот момент гостили в аббатстве. Джордж взял газету из рук брата и отвернулся. Элинор, побледнев, посмотрела на мужа.
— Если будет война, — медленно произнес Джордж, — Веллингтон мобилизует всех и каждого. Половина армии находится в Америке.
Он взглянул на жену. Элинор поняла намек и закрыла лицо руками. Не сказав больше ни слова, Джордж вышел. Супруга покинула комнату вслед за ним.
— Что он собирается делать? — спросила Дианта.
— Полагаю, он намерен вернуться в армию, — ответил Рекс.
— Его полк уже откомандирован в Брюссель, — пояснил Дилэйни. — Они выступают через неделю.
— Думаю, настала пора нам всем отправляться в Лондон, — сказал Рекс.
Джордж вместе с Элинор вернулись в Эйнсли-Корт и оттуда уехали в Лондон. Дианта понимала, что они не знают, как много времени им суждено быть вместе, и потому не хотят терять ни минуты. Рекс предложил брату с женой остановиться в Чартридж-хаусе, а затем предположил, что кузина Элинор могла бы пожить с ними, пока Джордж будет находиться за границей. Прежде всего ему нужно было уладить имущественные вопросы, и через два дня он собирался отправиться в Лондон вместе с Диантой.
Домой они приехали в середине дня. Как только Элинор услышала об их приезде, она тотчас же сбежала вниз по лестнице, чтобы обнять Дианту. Кузины еще долго стояли молча, пока Дианта не решилась заговорить:
— Пойдем наверх, дорогая, и ты мне обо всем расскажешь.
В спальне Элинор разрыдалась.
— Джордж вступил в армию, — всхлипывала она. — Я пытаюсь не отчаиваться. Я никогда не плачу при нем. Но боже мой, Дианта, сколько мне еще предстоит вынести? У нас было так мало времени побыть вместе!
— У вас впереди еще много-много долгих счастливых лет, — попыталась успокоить ее Дианта. — Глупышка, не плачь. Они поймают этого зазнайку Бонапарта и отправят его обратно.
Элинор покачала головой.
— Ты еще не слышала последних лондонских новостей. Париж принял его радостно, и вскоре ожидается большое сражение. Джордж скоро уезжает, я хочу ехать вместе с ним, но он не разрешает. Значит, все очень серьезно.
— Тебе не следует жить одной в чужом городе, вот что это значит, — ободряюще улыбнулась Дианта.
— Как будто мне не все равно, где жить! О, Дианта, если он уйдет на войну, возможно, я его уже больше никогда не увижу. Я должна быть с ним так долго, сколько могу. Не имеет никакого значения, где я буду жить. Я могу быть с ним где угодно... хоть в палатке.